Прозвучало это нехорошо. Не хотела Даша, чтобы так прозвучало. Может, не заметит? Заметил…

– Эге… ясно… извините… Ну это… вы вот что – автомат-то опустите, правда никто вас не тронет… Вам даже, наоборот, за помощь, наверное, поощрение будет – этого бандита вы же завалили? – Военный указал подбородком на раненого.

– Я. Только он живой. Я его ранила и прикладом по репе приложила.

– Ого! – Он обернулся. – Парни! Тут пленный!

– Э! Стоять! – Даша покрепче сжала автомат. – Облезете! Мне без разницы, какой вы патруль и что за самооборона! Я эту сволочь прижала, трофеи мои!

– Да успокойся ты! Трофеи отдадим, сразу тут и снимем все… а пленный-то тебе зачем? В сексуальное рабство? Так он, может, не таво! Не выдержит!

– Ну… низачем… Тогда ладно… А не надурите?

– Да ты, сестренка, ваще… Нет, не надурим, – засмеялся военный. – Даже наоборот – за живого бандита точно премия будет, немалая.

– Ну… ладно… – Даша, собственно, соглашалась уже «для престижу» – кучу покрышек обступили военные, оружия на нее никто не направлял, и смотрели больше с интересом, – но глупо было бы как-то спорить или сопротивляться.

В развалинах сарайчика грохнул выстрел и еще.

– Что там? – крикнул военный.

– Оба готовы, уже шевелиться стали. Тут вообще все в фарш, Колюня дал угля…

– Ясно… ну что? Берите этого, тащите к врачам, пусть лечат пока… а там в поселке решат.

Все закрутилось, пошла суета – и, что самое приятное, на Дашу никто не обращал явно внимания, не посягнул на автомат (а пистолет она уже прибрала в карман), ружье даже подняли и подали… Ну не стоит расслабляться, но… пока неплохо. Раненого, не особо церемонясь, оттащили к машине, Даша пошла следом. Проходя мимо броневичка, немного поежилась – да, убитый на капоте выглядел… наверное, так, как и должен выглядеть, получив пулю, а то и не одну, в голову… За балками оказался даже не один человек, а двое – и у обоих суетились люди в военном, бинтуя и делая еще что-то медицинское. Один из раненых лежал неподвижно, второй же сидел, прислонясь спиной к балкам. Мужчина лет под пятьдесят, со стриженой окладистой седоватой бородой, в джинсах и куртке, поверх которой была надета самодельная разгрузка из джинсового жилета. Глаза хитро-веселые, несмотря на то что ему бинтовали руку. Судя по количеству крови на бинтах – прилетело не сильно, но не царапина. Здоровой правой рукой он приобнимал карабин – вроде «вепрь» двенадцатого калибра, – а вон рядом и несколько пустых магазинов валяется. Второй такой же карабин валялся рядом с убитым на броневичке, а рядом с другим раненым лежала двустволка.