Затея русских оказалась просто и не затейлива. Сконцентрировав в одном месте все силы Наемных Батальонов, вонзиться в зону высадки, словно обоюдоострый клинок. Бронированная армада должна вгрызться в каждый занятый метр высадки словно алмазный бур, образуя коридор в полтора — два километра. Внутри которого, под защитой протяженной обороны должен быть протянут хитрый кабель позволяющий подключиться к планетарному источнику связи. И после того как он будет подключен, по нему будет проходить работа по вмешательству в работу других излучателей. И пока "яйцеголовые" будут взламывать защиту, им придется сдерживать тварей на двух фронтах, протяженностью под сто километров каждый.

— Сэр… твари же сожрут нас даже не подавятся. А те кто пойдут на острие удара просто смертники…, — ошарашено пробормотал Боб, едва справляясь с задрожавшим голосом.

— Таких как ты и жрут, только выплевывают как тухлятину! — начал закипать сержант реагируя на панические интонации рядового, — А ну слей мочу с мозгов, посмотри и доложи мне кто идет на острие удара?!

— Бешеные, сэр! — среагировал рефлекс вбитый многолетним ором сержанта, разогнавший запаниковавшие эмоции четким ответом. Всматриваясь в замелькавшую информацию, Боб ошарашено процитировал, — …сто машин класса "Милашка", выполняют задачу по прорыву обороны термитов. Всего сто машин?

— Все-таки ты туп как гильза от снаряда. Это целых СТО "ЧЕРНЫХ СУК"! Ты уже забыл, как наш форт поимело всего три машины!?

— Нет сэр, — вздрогнув от воспоминаний Форест, покрылся испариной. Тот день вошел в историю ТЕХАСКО как щелчок по носу, от которого техасцы умылись кровью. Восстановительные работы растянулись на несколько недель, когда вкалывали все — латая стены форта и разгребая завалы технических ангаров. Но хуже всего было "хоронить" сослуживцев, от которых и пепла не оставалось среди оплавленных остовов машин. Залитые в бетон куски стали на мемориальном пустыре пополнились сотнями бронелистов с одинаковой датой гибели, угнетавших своей новизной и свежестью гравировкой.

Но больше впечатляли рассказы "рейнджеров", что набирались в баре до поросячьего визга, с содроганием бормотали о стремительных черных силуэтах, об оскаленных пастях и жутких всполохах зеленого огня испепеляющего на месте. Да и работяги с завода тоже подливали масла в огонь, рассказывая совсем уж небылицы о налете на рудник. И разобрать где там правда, а где просто сказки уже было невозможно, но все признавались — что было жутко до икоты.

— А сейчас они будут идти тараном, живым щитом, — злорадно проговорил сержант, потерявший тогда почти весь взвод, и уцелевший среди обломков "абрамса" великим чудом. Но голос Гориллы, то и дело окрашивался непривычными интонациями, удивляющими Фореста больше чем смысл слов. Он никогда не думал, что их сержант, чудовище со стальными яйцами может уважать еще кого-то кроме себя.