Может, и правда не могло.

Мы шли долго. Сперва по заросшей дороге, которая когда-то вела в деревню. Потом совсем лесом, потом вышли на просеку. Полностью рассвело, солнце целиком вылезло из-за горизонта. Я, если честно, даже подумал – заблудимся, не вернемся же. И как раз когда я это подумал, впереди замаячил просвет.

Нет, это оказалась не деревня, про которую рассказывал Геныч, а дорога. Асфальтовая, по другую ее сторону – метрах в сорока от нас – лежали несколько сброшенных под откос легковых машин, сгоревших, черных. А слева – метров за сто от нас, от кустов, в которых мы стояли, – ехала еще одна машина. Небольшая, оливково-зеленая, с развевающимся голубым флажком. В ней сидели трое: двое спереди, один сзади, опершись локтем на задранный в небо пулемет…

…Мы их убили.

Мы стреляли стоя, не прячась, когда машина почти поравнялась с нами. Винтовки мягко выговаривали «ду-дут, ду-дут», почти не отдавая в плечо. Мне в лицо летели гильзы Санька. Машина перевернулась и, падая, перерезала пополам уже мертвого водителя. Пулеметчик, которого выбросило из автомобиля попаданиями в грудь, лежал на дороге. Третий долетел почти до наших кустов и рухнул в траву.

«Ду-дут, ду-дут», – продолжал стрелять Темыч, пока Сашка, обжигая пальцы, не пригнул ствол его винтовки к земле.

«Бум!» Машина загорелась неярким пламенем, без киношного взрыва.

Мы стояли и смотрели, как она горит. Потом пошли на дорогу.

Пулеметчик оказался огромным негром. Определить, к какой армии принадлежали убитые, мы сначала не могли – флажок на машине был ооновским. И только когда я рассмотрел на разодранном пулей рукаве того, который долетел почти до наших кустов, тоже негра, зелено-бело-зеленый флажок, то машинально сказал:

– Нигерийцы.

– Один хер, – Санька уже потрошил патронную сумку убитого.

Мы с Темычем подобрали два «калаша» и пробовали подлезть к джипу, но не смогли – бледное пламя было очень сильным.

– Гранаты возьмите, вон там висят…

– Тихо! – выдохнул Темыч. – Мотор!

Мы, не сговариваясь, дернули обратно в кусты. Но остановились почти сразу. Переглянулись. Лица у моих дружков были возбужденными и испуганными.

– Один, – прошептал Темыч, как будто нас могли услышать. – Давайте еще, а?

– Посмотрим, – так же шепотом ответил Санька, и мы, крадучись, вернулись к дороге.

Грузовик – большой открытый старый «Бивер» (так сказал Санька, который увлекался разными ездящими штуками) – появился минут через пять. В кузове были сложены какие-то ящики. На них сидели двое негров, был установлен пулемет, в кабине виднелись еще двое. Я покосился на Саньку. Тот, перекатывая в ладони две маленькие гранаты, смотрел на замедляющий ход грузовик азартными глазами, потом сказал тихо: