– Бессонов, Пашка! – окликнул Верещагин. Гитарист опустил голову и улыбнулся, соскакивая с парапета:

– Олег Николаевич, вы тоже приехали? Здравствуйте!

– Здравствуй, Пашка, – кивнул Верещагин. – Здравствуй.

* * *

– А где другой Пашка? – Ларионов снова закурил, опираясь спиной на ограждение.

– А, вестовой мой… – Верещагин улыбнулся. – А ты хочешь верь, хочешь нет – он занялся политикой. В армии служить не стал, а добился того, что его выбрали городским головой. В девятнадцать лет!

– Иди ты! – вырвалось у Ларионова по-мальчишески. – У вас в Кирсанове?!

– Я и говорю. Как метлой город вымел. Чисто. Тихо. Порядок. И на службу пешком ходит, а свое законное авто детскому саду отдал.

По набережной все чаще и чаще двигались колонны – пионеры, кадеты, военные, просто люди под флагами, с портретами и лозунгами. Слышался непрерывный шум, почти перекрывавший репродукторы.

– Вообще-то нам повезло, – задумчиво сказал Верещагин.

– В чем? – поинтересовался Ларионов, глядя, как к берегу интенсивно гребет стая уток.

– В том, что все так сложилось, – бывший офицер оперся спиной на парапет. – Смотри сам: до сих пор весь мир кипит.

– Это да, – согласился Ларионов.

Это было правдой. В расколовшихся на два десятка кусков США шла бесконечная гражданская война между дюжиной негосударственных организаций (судя по всему, через пять-шесть лет победа должна была достаться Гражданской гвардии и Пьюкенену; в перспективе они могли даже восстановить целостность страны. Но эти люди явно не испытывали желания вмешиваться в дела других стран, заранее объявив, что США станут заниматься внутренним развитием, как завещали предки…). Еще недавно могучий Китай рассыпался на глазах, потеряв за последний год три четверти населения в основном от забушевавших внезапно эпидемий. Индо-иранский и пакистано-саудовский альянсы, поддержанные расколовшимся от Японии до Алжира мусульманско-восточным миром, нанеся друг по другу около сорока ядерных ударов, сейчас занимались классическим самоистреблением при помощи холодного оружия и старых «калашниковых». Африка южнее Чада, окончательно охваченная дичайшим трайбализмом, вымирала от многочисленных пандемий, людоедства и непрекращающихся племенных войн (исключением была, пожалуй, ЮАР, где буры снова взяли власть, провели массовые зачистки и выставили на границах прочные кордоны). Относительно спокойно дела обстояли в Южной Америке, но правившие там «угоисты» к России относились традиционно дружелюбно, да и были прочно заняты обустройством своего континента (и внутренними разборками – тоже…). Остатки беженцев из Израиля тыкались то туда, то сюда, но, судя по всему, никому нужны не были и в данный момент кочевали чудовищным табором где-то по Мавритании… Ну а хитрая «старушка» Европа, почти не пострадавшая от войны, как в «старые добрые времена», полностью зависела от русских нефти и газа и вообще не считала, что за последние годы произошло что-то особо уж страшное. Скорее наоборот – лидеры пришедших в большинстве европейских стран к власти партий и организаций, объединенных под общим условным названием «Национальный фронт», в немалой степени были России благодарны за избавление от американского прессинга и возможность выселить из своих чистеньких стран-домов сильно, надо сказать, пакостившее там «заезже-натурализованное» население. Благодарность была настолько большой, что Европа ни словом не заикнулась о протесте в связи с восстановлением СССР – Союза Социалистических Славянских Республик, включившего в себя не только территорию СССР-91, но и Югославию, Болгарию и Словакию. Недовольны были разве что успевшие вкусить натовских прелестей «восточные западники», потерявшие в войне огромное количество людей и средств и почти на этом разорившиеся – Польша, Венгрия, Чехия, Румыния… Впрочем, их мнение, как обычно, никого не интересовало в принципе.