На краткий миг Ступени Титанов осветились так, словно выглянуло полуденное солнце и превратилось в сверхновую. Едва ли сотня метров разделяла сражающиеся махины, и они, не снижая натиска, опустошали свои арсеналы, которых хватило бы на несколько небольших войн, друг в друга — в упор, махина против махины. На схватку ушло десять куботонн быстрозаряжаемых бризантных боеприпасов.
Щиты «Разбойника» сдались первыми под натиском «Инвиктус Антагонистес». Лишившийся щитов «Разбойник» начал содрогаться и трещать, сминаться и терять куски обшивки, таять и рассыпаться. Он начал разваливаться, испуская фонтаны из клочьев брони; от него отлетали куски металла. Затем что-то попало в реактор, и он взорвался.
— Сдохни, мерзкая тварь! — зашипел Геархарт, не прекращая огня.
«Разбойника» разнесло в куски. Рваные клочья унесло в ночь. Его смерть была ослепительной, словно ядро звезды.
— Стоп машина! — скомандовал Геархарт.
— Есть стоп машина, мой принцепс!
— Передохнём минуту, — сказал Геархарт. Его жизненные показатели поднялись к самой границе безопасного уровня. Сердце болело. Мысли путались. Подкрадывалась тьма.
— Модерати Бернал?
— Да, мой принцепс?
Чем больше он сопротивлялся, тем больше терял себя.
— Холодная ночка, а?
— Да, мой принцепс.
— Сигнализируйте Аналитике и передайте благодарность за их старания. Они подарили нам эту победу.
— Слушаюсь, мой принцепс.
Геархарт слышал, как модерати подключился к воксу. Голос превратился в глухой шелест, в туман. Зрение поплыло. Он внезапно почувствовал страшную усталость. Напряжение боя теперь быстро лишало его сил. Он расслабился на секунду, и вокруг потемнело, звуки заглохли.
Особенно темно становилось, когда он уставал.
Вздрогнув, Геархарт заставил тьму отступить.