Гаруды общине хорошо знакомы, хотя непосредственно деревню мегаптицы не тревожат: далековато, они предпочитают охотиться на копытных поблизости от «своей» горы. Рыбаки, если им это нужно, — редко, проходят опасное место ночью, когда птицы не летают.

— А как же «Лусон»?

— Филиппинцы тоже всегда идут с темнотой.

Вот так.

А мы поперли буром. И получили.

Ветер тем временем усиливался, по крыше простучал косой дождь и тут же прекратился, словно попробовал мишень на прочность. Балуется погода.

Мы переглянулись с Маурером — капитан значительно кивнул на окно. Я посмотрел, как аппетитно шкипер работает с яствами и напитками, накинул куртку и вышел на улицу. Пройдусь к судну, посмотрю на швартовы, может, подтянуть пора — кто знает, не превратится ли ненастье в настоящий шторм.

На улице было пусто.

Лишь большой костер догорает под ветром. Никого.

Интересно, каким способом бабки загнали взбудораженную детскую стаю? Дрыном?

По идее, киндеры должны тут болтаться — ведь для детей, не избалованных зрелищами и заезжими гостями, это грандиозное событие, целый спектакль — «День, когда в деревню пришел „Клевер“». Я уже не говорю про пароход как объект. Возле него пацаны до утра крутиться должны — где и когда еще увидеть такое чудо, сколько всего пароходов на реке.

«Клевер» хоть и качался, но стоял крепко. Тем не менее я прошел дальше по берегу, осмотрел деревянный «кнехт». Все в порядке, можно не волноваться.

Дождь, обозначившись один раз, больше себя не проявлял, судя по всему, и не проявит — тучи уносило дальше, вдалеке показалось звездное небо. Ну и хорошо, можно не волноваться. Я уже спокойно огляделся. Лежавшая метров за пятьдесят от «надолбы» огромная коряга привлекла мое внимание, и я подошел ближе. Ого, размерчик! Это же какое дерево должно быть? Может, секвойя? Не, у той корешки покрупней будут.

И тут я увидел нечто, категорически не вяжущееся с окружающей реальностью окрестностей практически первобытной деревни.

Следы на песке.

Следы волочения по берегу крупного объекта. Я только начал формировать в голове окончательную мысль, когда взгляд зацепился за еще одну отметку — характерное углубление в песке. Присев, я рукой погладил поверхность ровно и четко сформированной ямки.

Вставать я уже не торопился.

Тут на песок ставили тяжелый лодочный мотор, явно четырехтактник — в другом случае тяжесть не оправдана расходом топлива, а на местных реках это главное. Мотор таскали недавно. А следы… Объектов было два, и трудящиеся на переноске тщательно старались не наследить лишнего, чтобы издалека в глаза не бросалось: одну лодку тянули по следу другой.