Я смотрел, слушал и не верил своим глазам. А тварь говорила и говорила что-то о высшем предназначении, о природном отборе… Целую лекцию развела. Мне же вполне хватило того, что я увидел. Вот они истинные хозяева Васильевского острова и их омерзительный лик. Ну, нет, стать пищей для омерзительных белых личинок, пусть из них даже потом родятся осы — это в мои планы совершенно не входило. Я потянулся за автоматом. Как бы то ни было, а им придется дорого заплатить, прежде чем огни получат меня на обед. Только вот ничего из моих усилий не вышло. Я уже почти дотянулся до оружия, когда осознал, что не смогу стрелять. Пальцы у меня были ватными. Да я бы даже фляжки в руке не удержал. Откуда взялась эта слабость? Не знаю, но руки и ноги отказывались мне подчиниться. Я покосился на Питера. С ним происходило то же самое. Он стоял на коленях, опустив руки. Граната, которую я ему дал, выпала и бесполезным камнем лежала перед ним на восковом полу.
— Неужели вы думали, что сможете совладать со мной, с существом, впитавшем в себя опыт тысяч таких как вы? Неужели вы решили, что вам удастся изменить Судьбу…
Вот только договорить тварь не успела. Дальше все происходило с огромной скоростью, и лишь сейчас вспоминая о происшедшем, я смог точно восстановить последовать дальнейших событий. В тот же миг я слабо соображал, в голове у меня все перепуталось, видимо под воздействием некоего яда, который пропитал сам воздух этого помещения, а может по какой-то другой, неведомой мне причине.
Взрыв был ужасен. Часть восковой стены разлетелась в куски, и меня отшвырнуло назад. Я упал на спину, со всего маха треснувшись головой. Из глаз посыпались искры, и мир поплыл перед глазами, словно я несколько часов кружил на карусели. В первый момент, еще не придя в себя, я решил, что Питер все-таки нашел в себе силы швырнуть гранату. А раз так надо помочь. Надо действовать. Я стал шарить вокруг, и пальцы мои наткнулись на холодное железо автомата, вот только поднять я его не смог. Пальцы, словно ватные, скользили по холодной стали АК, но я не мог сжать их, не мог напрячь руку настолько, чтобы подхватить, поднять оружие. И тут мне в шею ткнулось что-то холодное, мокрое, я почувствовал щекотящее прикосновение шерсти.