– Ты всё знала все эти дни! Ты всё знала этим утром, что готовиться убийство… И ты молчала. Иди Лена, я надеюсь, Ковальский доберется до колонии людей, и не сдаст тебя в бордель. То, что я говорил  - правда, это место существует, я был в башне и у нас был шанс хоть что-то изменить. Я люблю тебя, и влюбился ещё на арена. Прощай!

Её глаза расширились и наполнились слезами, с всхлипыванием она проговорила:

 - Всё равно ничего не изменить. Прости! Я тоже люблю тебя!  Я дура и шлюха, в этом ты прав! Прости! Мы всё равно скоро встретимся. – на последних словах она развернулась и побежала к ховеру, бросив рядом со мной широкий и короткий нож. Видимо именно им она разворотила горло Лиз.

Машины развернулись и завиляли между обломками. Я остался один. Наступила тишина, тревожная тишина.

Глава 23. Исповедь машины.

Разрезать таким ножом веревки было чистым мучением. Хорошо хоть руки связали  спереди, а не сзади. Сломав зуб, и полоснув пару раз по руке, я всё же разделался с путами и подполз к Стоуну. Он был еще жив. Сердце еле билось в могучем теле, а вот Африка отправился на тот свет. Я даже не стал проверять его пульс. Многочисленные пулевые раны, красноречиво говорили о храброй смерти неразговорчивого великана.

Ковальский не обманул, в условленном месте  я нашёл винтовку, девятнадцать патронов, один погнутый магазин, обрез с пятью выстрелами, многострадальный патронташ, канистру с водой и пищевой рацион. Захотелось взвыть от отчаяния. Теперь я понимал Моргана. Первой мыслью было добить друга, а затем застрелиться самому. Ночь мне не пережить. На свалке слишком много убежищ, где притаились сотни хищников.

Я заплакал, просто зарыдал как корова. От отчаяния, от жалости к себе, от ненависти к Ковальскому, от предательства. Стало легче. Не намного, но легче. Руки потянулись к обрезу. Я вставил две толстые тяжелые гильзы, и лёг на землю. Из обреза легко застрелиться, главное надежно. Но сперва стоило позаботится о Стоуне. Он так и не пришёл в сознание. Мне не хотелось за него решать.

Вновь закипела злость, запульсировала по венам. Я крикнул Вивусу:

 - Мне осталось немного, мне осталось пересечь стеклянные поля! -  я уже не сомневался, что это мне удастся. – Не сдамся! Я живой Вивус, я не мёртвый и таким останусь, выкуси! –  и серое небо увидело непристойный жест.

Я начал действовать. Пусть заряд в голову можно и позже. Оттащил Африку под танк. Это не спасет его тело от хищников, но хоть как-то позволит отдать дань его мужеству. Карманы друга успели обыскать, но я всё же нашёл пару бесполезных магазинов от пистолета, и зажигалку. У сержанта, кроме потрёпанного фонарика, двух винтовочных патронов, и ножа больше ничего не нашлось. Соорудив из куртки Африки, что-то вроде котомки для небогатого скарба я сел перед Стоуном.