- Этот учёный задался вопросом о происхождении живого. Ему было интересно, почему дерево живое, а каменный уголь мёртв. Он хотел понять, что теряют живые существа, переходя в разряд мёртвых. Вопрос, всем тогда казался детским, но учёный имел совсем другой подход. Теологический ответ о душе тогда его не мог устроить. Он вывел свою теорию. Согласно ней, амеры не могли существовать самостоятельно, только в колебании и взаимодействии с полями друг друга. И если они входили в резонанс, то образовывали более крупные частицы – амероны. И вот их них -  амеронов и было создано всё во вселенной. Атомы её видимой части, чёрная материя, энергия звёзд – всё. Но как же живое? Учёный думал над этой проблемой много лет. Он проводил расчёты, пытаясь найти на каком этапе, живое становится живым, пока не пришёл к выводу, что есть особый тип амерона – вивусамерон. Дальнейшее является неизвестным даже для меня. Как он на небольшом коллайдере, украдкой по ночам, синтезировал новую материю, остаётся загадкой. Но, тем не менее, опыт удался, появился я. Вначале он посчитал, что я ошибка, но когда наночастицы меня начали расти, он мной заинтересовался по настоящему.  Учёный был особенным человеком, его бы даже назвали сумасшедшим. Совершив такое открытие, что следовало сделать? Раструбить на весь мир, снимать сливки, а не слушать, приходя с работы, причитания жены, по поводу старого автомобиля и необходимости покупки новой стиральной  машины, совмещенной с сушилкой. Он был не такой. Он начал исследовать меня, разговаривать со мной и так я ощутил самого себя. Я стал жить! – Стоун прокашлялся как живой человек, мне всё ещё не верилось, что передо мной что-то другое. Запищали дисплеи шаттла, и это отвлекло его на время.

 Мне не верилось, что Вивус – это Земля после страшной катастрофы. Что надежды нет, и не может быть: « Десять тысяч лет! Кто я? Образец из пробирки, выпущенный в пустыню умирать?» Стоун закончил и повернулся ко мне. Я был готов слушать дальше.

 - Учёный решил заняться мной вплотную, поняв, что я могу решать математические задачи. Но и здесь он подошёл не так, как это сделали бы другие. Мимолетом, по ходу исследований, он создал для меня тело. Самый совершенный экземпляр биомеханического человека. На тот момент их стали называть биоботами, в отличии от киборгов, которые в своей прошлой ипостаси были просто людьми, заменившие по какой-то причине свои органы более чем на четверть. Сделав меня похожим на человека, он стал и общаться со мной как с человеком. Хотя тогда, тех же киборгов уже и за людей то не считали. Позже я видел, как толпа фанатиков разорвала девочку с экзопротезами рук. Странный он был человек. Чем больше он со мной занимался, тем больше считал особенный. И вот наступил день, когда учёный привёл меня в свою семью, представив не совсем далеким, больным родственником. Его жена меня невзлюбила, как же, нахлебник, а вот его сыновья стали моими братьями. Пусть не по крови, но по любви. Наша жизнь была прекрасна, я очень помогал учёному, он уволился с опостылевшей работы, и если бы не одна женщина, всё сложилось иначе. – Стоун посмотрел загадочным взглядом на чумазую мордашку Лены, которая так и лежала на полу.