Клирик усмехнулся.

— Она им всех нас озарила. Все любят Нашу Стоув.

— Все ее любят, — смиренно вторили ему монахи.

— В Дальних Землях все больше народа обращаются в истинную веру. Нам нужно, твое Величество, послать в Город гонца, чтобы сюда направили более подготовленных монахов, которых ничто не может отвлечь от молитвы. Их голоса…

— Отец Матиас, — сказала супруга правителя, направляя клирика к двери, — мы все бесславны пред величием Нашей Стоув. Я уверена, что смирение этих людей обеспечит успех их миссионерской деятельности.

Роун заметил, что Волк слегка расслабил руку, сжимавшую рукоять меча-секача.

— Да пребудет с нами благодать Нашей Стоув, — пробурчал он.

— На всех нас лежит благословенная печать ее любви, — произнес Роун с улыбкой облегчения.

* * *

Когда в конце концов они расселись за небольшим столом в углу просторного банкетного зала, Роун поразился тому, что удалось сделать правителю Селигу. Зал был битком набит клириками — юноша насчитал двести четырнадцать воинов Архиепископа.

Когда слуги расставили на столах блюда с мясом и овощами, правитель встал с намерением произнести тост.

— Как всем вам известно, наступили опасные времена. От набегов этих презренных предателей — братьев, пострадали три моих самых полных и изобильных каравана с продовольствием. Мы в неоплатном долгу перед вами за то, что вы так быстро пришли нам на помощь. Перебои в торговле несут угрозу самому Городу, и с ними необходимо покончить. Провинции возникают и исчезают, а Город должен стоять вечно!

— За Город! За Архиепископа! За Нашу Стоув! — громогласно прокричали клирики.

Правитель поднял бокал и выпил. Его примеру последовали все приглашенные, за исключением клириков, давших обет воздержания.

— Ваша храбрость и преданность обеспечат торговым путям безопасность, а бандиты понесут заслуженную кару. Наши караваны снова будут доставлять товары благодаря вашей поддержке и… — он театрально обвел взглядом всех присутствующих, — вашему замечательному новому оружию. Братья склонятся перед ним в прямом смысле слова!

Он рассмеялся, и клирики ответили ему громким хохотом. Но как только хохот смолк, они тупо уставились в пространство перед собой, причем на их лицах вообще отсутствовало какое бы то ни было выражение.

Супруга правителя чуть склонила голову.

— Не желают ли монахи предложить свои услуги для благословения?

Когда она поднялась, чтобы проводить монахов, стоявший неподалеку от нее старик повернулся к переминавшимся в нерешительности с ноги на ногу слугам.

— Это благословение вам придется пропустить. Они бы здесь все смели в мгновение ока. А кто будет в ответе, если десерт еще не готов и придется ждать? Я. Пошли все отсюда! Убирайтесь вон!