Идея же «проездного», главного вопроса, тянулась еще с тех пор, когда у некоторых сотрудников был абсолютный доступ в любое место и в любое время. И Цензор потом решил, что если человек знает ответ на главный вопрос, то имеет право на все. А какой главный вопрос мог родиться в испорченном разуме искусственного существа? Конечно, тот, который издавна волнует людей и на который почти невозможно найти ответ. Зачем жить человеку? Вот же вопрос!

— Что привело вас ко мне, Глеб, в этот непростой для вас час? — Клянусь, Цензор сказал именно так!

— Нам надо поговорить, — буркнул я, слегка озадаченный показной осведомленностью насчет моей травли.

Старик слегка приподнял левую бровь. Движение толстой мохнатой брови смотрелось отнюдь не комично.

— Я хочу обжаловать действия титулованных особ Лима, — чеканным голосом произнес я.

Цензор за время своего существования, должно быть, повидал много всего. Он наверняка сталкивался с разными предложениями: умными и глупыми, честными и обманными, наивными и коварными. Старик привык ко многому, его удивление обычно было наигранным, призванным придать разговору человеческую естественность. Но сейчас, когда лицо Цензора будто окаменело, когда в разговоре возникла долгая пауза и не было не то что удивления — не было даже признака жизни, движения во всем теле старика, я понял, что сумел его потрясти.

— Кому вы собираетесь подать такое прошение, Глеб? — тихо спросил Цензор. На его лице жили только шевелящиеся губы.

— Вам, — ответил я. — Кому же еще? Ведь только вы испокон веков занимаете одну и ту же должность. И какую должность! Решаете, кого пропускать и куда, даже присваиваете ранги. У вас невероятная власть, невероятная и неизменная. Вы незыблемы, в отличие от титулованных особ, которые то падают вниз, то поднимаются вверх, то борются друг с другом, то теряют могущество. Вы ведь — столп Лима. Единственный столп, на котором все держится.

Трудно сказать, как на самом деле воспринял мою речь Цензор, но в его маленьких глазах горел интерес.

— Предположим, Глеб, у меня есть некоторая власть. Но, как вы понимаете, она не распространяется на титулованных особ. Они существуют самостоятельно.

Я медленно покачал головой, не соглашаясь:

— Мне кажется, я знаю, как это все работает. Как работало раньше и работает сейчас. В Лиме нет ничего самостоятельного. Даже старый город, находящийся в глубине, оказывает огромное влияние. Если на то пошло, то не уверен, что с исчезновением старого города современный Лим продолжит свое существование. Не хотите же вы убедить меня, что у вас нет никаких рычагов воздействия на титулованных особ? Совсем-совсем никаких?