— Зачем ты так? Они действительно благодарны.

— Григ, можешь считать меня свиньей.

— Правда? Ты очень симпатичная свинка.

Против воли улыбнулась. Вот знает, что сказать, сразу виден опыт общения с детьми. Считаю ли я себя дитем, вот в чем вопрос. Наверное, уже нет после всего пережитого. Смотрю на Грига, и он отводит глаза.

— Григ, я не заслуживаю этих благодарностей, и ты это знаешь. Если бы не предательство Паука… Ладно, не предательства, это я о нем всего навоображала, нашла принца на белом коне. Не спрашивай, о ком это я, ладно? В общем, если бы не он, я бы даже пальцем не пошевелила, чтобы помочь тебе. Ты не просил для себя, беспокоился обо мне, потому помогла. Хотела снова поверить в людей. Но все равно я тебя чуть не убила. Вот столько оставалось. — Я показала сколько на пальцах, почти соединив их. — И я до сих пор не знаю, почему не убила. А меня благодарят за твое спасение. Смешно.

Григ помолчал, потом подсел рядом.

— Как ты говорила, в мире достаточно всякой грязи. Главное не то, что ты думала или хотела сделать, а что сделала. Я тоже о многом ведь думал, и о тебе в том числе.

— Представлял меня без одежды? — Не удержалась. Иногда мое ехидство вот так вот прорывается, когда не знаю, что сказать.

Григ не рассердился, хмыкнул.

— Глупая ты еще и маленькая, даже если считаешь себя взрослой, много повидавшей.

Я поджала ноги и обняла колени, задумалась.

— Может быть. Но знал бы ты, как я хочу домой… ненавижу магов. И если бы не ты, возненавидела бы людей. Думаешь, после этого мне легко бы жилось? Кто кого благодарить должен? Хотя, знаешь, может, и легко бы. Не надо ни о чем думать, ни о ком беспокоиться. Есть только ты и враги. Очень просто, правда?

— Страшная простота.

— Думаешь?

— Я видел таких людей. Видел тех, кто возненавидел весь мир. Поверь, жалкое зрелище. И страшное, если таким становится ребенок, который еще только начинает жить.

— Скажи, — вдруг заинтересовалась я. — Если бы ты мог, ты бы уничтожил магов?

Григ сначала хотел отшутиться, но поймал мой взгляд и понял, что вопрос серьезный. Задумался минут на пять.

— Наверное, нет, — наконец признал он. — Понимаешь, маги живут в своих замках и почти не вмешиваются в жизнь людей.

Я хмыкнула.

— Ну, есть и другие, но их очень мало, — уверенно ответил он. — Подростки шалят, да, но не больше, чем разбойники. Зато маги — хороший сдерживающий фактор для наших правителей. Они знают, что над ними есть кто-то, кто может прийти и надавать по башке, невзирая на все связи, привилегии и звания. Маги ведь не очень много и хотят: налогов с подвластных земель, причем налог меньше, чем собирают наместники императора, товары иногда вместо денег, но редко, предпочитают просто купить. И спокойствия. Любое восстание против правителей вызывает интерес магов и их расследование. А магов не подкупить, и следствие они ведут тщательно и быстро. Им ведь неважно, кто виновен, им важно найти его и покарать. Им спокойствие нужно внутри своих владений. Так что да, власть имущие магов люто ненавидят, не дают те им развернуться, а таким, как мы, что? Нам ведь все равно, кто правит, но магов мало и они далеко. Мы с ними почти и не сталкиваемся. Зато угроза обратиться в суд Избранных очень хорошо приструнивает многих так называемых судей, наместников и аристократов.