Ноги сами собой понесли меня в сторону родного двора.

Шум я услышала совершенно случайно, когда проходила мимо каких-то сараев, решив срезать путь. Выглянула. Шестеро отморозков прижали там двух девчонок лет тринадцати и чего-то им пытались объяснить. Перепуганные девчонки отпихивались от них, но куда там.

Губы сами собой растянулись в усмешке. Бог все-таки есть, и он меня не оставил! Как раз то, что нужно! Разрядка мне точно не помешает. С такой улыбкой я и шагнула в подворотню.

Хулиганы явно растерялись. Идет какая-то девчонка не старше тех, что они сейчас трясли, и улыбается улыбкой добренького людоеда. Не обращая на них внимания, прошла к девчонкам, огляделась, повернулась к ним.

— Исчезните. Мальчики со мной развлекаться будут, — я мило улыбнулась. — Правда, мальчики?

— Ты кто такая, швабра? — пропыхтел один.

Моя улыбка стала натянутой. Швабра? Глянула на нахала. Девчонки дважды просить не заставили и теперь уносились в сторону улицы, хотя у выхода и обернулись.

— Бегите!

— Мы позовем кого-нибудь! — крикнула одна.

— Хм… ей так жалко этих идиотов? — пробормотала я. — Зачем их спасать?

— Чиго-о-о?

— Тупой, — вздохнула я. Желание драться как-то разом пропало. Просто подняла руку и вызвала печать. — Смотреть сюда!

Печать завораживает, привлекает взгляды. Кто-то еще пытается сопротивляться, но не этим «лыцарям» противостоять ей. Люди с сильной волей в хулиганы не идут.

— А теперь слушать меня. — Ментальная магия обволакивает всех вокруг, хулиганы выстраиваются вдоль стенки со стеклянными взглядами, устремленными на печать на моей ладони. Только тип, обозвавший меня шваброй, к стене прилетел… по воздуху, отправленный туда моей недрогнувшей рукой. Просто подхватила за шкирку и подкинула. Тип впечатался в стену и медленно сполз по ней на землю, лишившись парочки зубов.

— А тебе это персонально за швабру, — заявила ему, заставляя подняться и проверяя, жив ли. Не то что жалею, но что-то не хочется в родном мире трупы плодить — хватит мне и Алкены.

Слегка покачиваю рукой, все они покачиваются вслед за ней. Мой голос становится тихим, проникающим в самое сознание.

— Хорошо ли вы меня слышите, бандерлоги?

— Да-а-а, — шелестит отовсюду.

— Да, Каа, — требую я. Ну не удержалась, не удержалась, хотя и глупая шутка.

— Да, Каа, — повторяют, придурки.