– Из-за моей нынешней жены, – неохотно ответил тот.

– И кто победил?

– Победила дружба, – Ри поморщился. – Но про синяки Ит совершенно прав.

– Забавно, – Орбели прошлась по каюте. – А если я хочу, например, посидеть?

– Просто скажи.

– Ага…

Ри исподтишка разглядывал ее, и она это, разумеется, прекрасно видела. Однако выдержки ей было не занимать. Ри мысленно сравнивал ее с Марией и приходил к неутешительному выводу – чем-то они были неуловимо похожи, женщина-человек и женщина-рауф. Было в них что-то общее, но что, он никак не мог понять. Манера держаться? Внутренняя холодная независимость? Едва различимый налет цинизма?..

«Какое у меня право лезть в их жизнь? – спрашивал он сам себя. – Нет… ну уж нет. Ничего я им говорить не стану. Если охота нарваться, то пусть сами разбираются, но я не буду. Не буду! Не мое это дело. Нет, это не месть, конечно. Было бы за что мстить… Семьдесят лет назад я был слеп, мне же говорили… они же и говорили… а теперь сами ослепли, идиоты… Но не мне их судить. Ни их, ни ее. Им с ней хорошо? Вот и славно. На том и порешим».

Он снова отвернулся. Хватит, надоело. С него довольно. Сейчас – в Джовел, забросить этих ненормальных в дипломатический, потом – забрать Джессику и гермо, который с ней в квартире, потом – прихватить эту семейку, и… прочь отсюда.

Делать тут больше нечего.

Ри великолепно понимал – отработка провалена целиком и полностью, причем не по их вине, это легко удастся доказать. Да, они нашли то, что искали, вот только начинать надо было поиски значительно раньше, а не тогда, когда ситуация подошла к финалу и что-либо изменить уже невозможно. Ужасно неприятное ощущение… раздражает.

«…Бессилие раздражает. Безнадежность. И мысль о том, что существует такая пакость, как интриги, предательство, корысть. Что множество вопросов приходится трактовать с позиции «кому это выгодно» – а выгодно всегда почему-то очень неглупым людям, с хорошими мозгами, интересным, внешне правильным и доброжелательным.

Выгодно.

И приходится прогибаться под тех, кому именно выгодно.

Гадость какая… Вся эта жизнь – по сути ужасная гадость.

Ты можешь сколько угодно долго биться головой о стену, доказывая и показывая, что вот так – всем будет лучше, а вот так – всем хуже; ты можешь сломать миллион копий о какие-то теории; ты можешь знать правду и пытаться эту правду до кого-то донести, но…

Тебя никто и никогда не услышит.

Потому что ты соблюдаешь закон.

А потом придет этакая вот Гоуби.

И покажет… да, вот это все и покажет.