Небо закрыла черная тень. Упав с высоты, демон перед самой землей взмахнул огромными крыльями, обдав людей вонючим дымом и жаром собственного тела. Крутое пике, и он опять взмыл в высь, исчезнув за линией домов.

Когда вернулась способность думать и говорить, мужчины на крыльце мэрии увидели лежащие на ступенях два белесых шарика с неопрятными красными волокнистыми шлейфами, испачкавшими гранит. Отец Слава подошел поближе, хотя и так уже прекрасно видел, что это вырванные с корнем глаза. Радужка все еще была ярко-синей, только помутнела и перестала блестеть.

– Красивый был парень все-таки, – смиренно сказал отец Слава.

– Неделю можно спать спокойно, – в тон ему отозвался Филин и пошел обратно к себе в кабинет. – В конце концов, надежды-то особой и не было…

– Это так, – поспешил за ним отец Слава. Ему тоже захотелось выпить. И сразу стакан, и водки – побольше и покрепче, чтобы оглушить хоть на несколько минут мозг.

Глава 16

Глава 16

Чем дальше мы отходили от гор, тем гуще становился лес, пока не стал таким же, как рядом с Уральском. Мы шли уже третий день. После битвы демонов на вершине горы мы продвинулись не меньше чем на триста километров – увиденное подстегнуло всех, и меня с Дмитрием тоже. Хотелось оказаться подальше от того места.

С этой стороны от горного кряжа начиналась широкая долина, поросшая лесом. Ни жилья, ни дорог здесь практически не было еще до Первой Кары, и ориентироваться тут мог только такой опытный в этих делах человек, как Иваныч. Мы останавливались только по его знаку. Иваныч вытаскивал карту, крутил компас и что-то подсчитывал, шевеля губами. Потом он давал отмашку рукой, и мы шли дальше, иногда чуть меняя направление.

После всего, что случилось, Иваныч притих, и мы редко слышали его шуточки. Говорить обо всем этом мы стеснялись, словно ничего не произошло.

Ели теперь два раза в день: ужинали, перед тем как лечь спать, и плотно завтракали, с рассветом уже шагая по тихому, мертвому лесу. Мы жили в деревне до того как случилась Первая Кара, и я часто бывал в лесу. Правда, тогда он был совсем другой – сосновый, просвечиваемый насквозь светлый лес на каменистых берегах реки. И он всегда был живым. Мошкара ли, птицы или белки – в лесу постоянно видишь жизнь.

Сейчас и леса стали другими, а уж о живности и речи нет. Занятые борьбой за собственное существование, люди и не заметили, как исчезли животные. Домашние, те, которых не прибило камнями или льдом, почти сразу пошли на еду или сами померли. На то, что творится в лесу, долгое время вообще внимания не обращали, да и леса как такового не было. Горелые головешки да черные остовы деревьев, грозящие небу. А потом, когда как-то разом поперли вверх с невиданной скоростью ели, в лесу уже никого не осталось. Только зайцы, жрущие салатную траву, как капусту, да стаи одичавших собак. Ну, и адские гончие, конечно.