— Я хочу вернуться в Лангпари, — тихо сказал он. — Ты поможешь мне?

— Конечно, — так же тихо ответил Анмай. — Всё равно, нам больше некуда идти.

22.

22.

Они стремительно мчались над пустыней в свете наступающего дня. Внизу по-прежнему тянулись бесконечные поля черного щебня. Отдельные группы больших угловатых камней сверкали среди него в низком солнце почти ослепительно, как полированный металл, и это сияние черных предметов, столь характерное для Темраук, было поистине странным. Потом хмурые тучи всплыли над черными пирамидами гор, засвистел ледяной ветер. Они обогнули продолговатую черную скалу, гребнистую, как спина чудовища, и помчались на юг под вихрем внезапно налетевшего снега. Всё вокруг стало вызывающе мрачным и темным. Густой черный цвет гор ещё больше усиливал ощущение одиночества и угрюмости — но всего через несколько минут шквал утих и на безоблачном небе вновь засияло солнце.

Анмай веселился от души — то пикировал на скалы, взмывая вверх уже в последнее мгновение, то бросался из стороны в сторону, кувыркался и весело орал. Впрочем, это не мешало ему удерживать неизменно южный курс. Элари поневоле повторял все его движения — вначале его так тошнило, что хотелось умереть, потом он вдруг пришел в сумасшедший восторг, — по сравнению с радостью свободного полета, с этими замираниями сердца от бесконечных падений, в последний миг сменявшихся взлетом, даже мгновения любовного экстаза начали казаться ему тупыми и бледными.

Больше всего он боялся, что это кончится, но пустыня Темраук была велика, они летели над ней час за часом, и дикий восторг юноши не ослабевал. Анмай тоже временами забывался и Элари несколько раз швыряло прямо на камни — но всякий раз подушка силового поля отбрасывала его назад и лишь внутренности юноши начинали бешено метаться внутри тела, замиравшего от этой игры в жмурки со смертью. Всякий раз после такого столкновения, когда гибель уже казалась неизбежной, Элари охватывал такой восторг, что он просто не мог его описать. Раньше он не испытывал ничего даже отдаленно похожего и у него не было ни понятий, ни слов, чтобы передать столь полное счастье. Он мог лишь дико орать от радости, даже не сознавая этого.

Наконец, он увидел заснеженные вершины хребта Эхоттал, но лишь через полчаса они долетели до него. На перевале Анмай сбавил скорость и снизился. Тут ничего не изменилось — всё так же клубились за скалистой тесниной серые тучи, возле дома стояло несколько солдат…

Лишь через несколько секунд юноша понял, что это сурами — и раз они здесь, в самом отдаленном уголке долины, то вся она уже в их власти. Но дикий восторг полета был настолько силен, что всё это просто не дошло до той части его сознания, которая ведала страхом.