В голосе Далат звучала такая почтительность, которой Лидия не замечала прежде. Она поняла причину. Линн мертв. На неделю она фактический правитель города и государства. Никто не посмеет возразить матери правителя… гм… матери лорда — советника Тьюса.

— Вернулся ли Меерл?

— Нет, благородная леди.

Она нахмурилась. Он имел доступ в ее спальню в любой час дня и ночи. И она удивилась, что, получив такое важное задание, он до сих пор не доложил об исполнении.

Далат заговорила снова.

— Я думаю, мадам, что вам нужно сказать ему, что с его стороны неразумно указывать свой адрес на посылках, которые должны быть переданы вам.

Лидия взглянула удивленно и гневно:

— Грязный дурак, зачем он это сделал? Покажи посылку.

Она яростно сорвала упаковку и увидела урну, полную пепла. К основанию была прикреплена записка.

«Дорогая мадам! Ваш убийца был слишком влажен. Атомные боги, будучи предупрежденными, становятся яростными в присутствии влаги. Уран, от имени совета богов».

«Дорогая мадам! Ваш убийца был слишком влажен. Атомные боги, будучи предупрежденными, становятся яростными в присутствии влаги. Уран, от имени совета богов».

Бах! Звук разбившейся вазы вывел ее из оцепенения. Широко раскрытыми глазами смотрела она на кучку пепла. На этот раз ее привлекло не содержание, а подпись: Уран.

С ужасом смотрела она на пепел, который был когда — то Меерлом, ее самым надежным убийцей. Она поняла, что переживает эту смерть острее, чем смерть мужа. Старик и так слишком зажился. Когда он перестал дышать, она впервые за многие годы вздохнула спокойно. Как будто с ее души сняли груз.

А теперь груз вернулся. Она, тяжело дыша, с яростью пнула пепел. Как мог Меерл потерпеть неудачу? Осторожный, искусный, храбрый, дорогой Меерл!

— Далат!

— Да, леди.

Лидия обдумывала дальнейшие действия, но недолго.

— Вызови полковника Мелджана. И пусть явится немедленно.

У нее есть неделя, чтобы убить врага. Пора действовать в открытую.

Лидия приказала отнести себя к подножию холма. Она надела густую вуаль. Носильщиками ее служили рабы, с которыми она никогда не появлялась в общественных местах. Она сидела в старых носилках одной из фрейлин. Глаза ее возбужденно горели.