Не оборачиваясь, девушка подняла руку с выставленным средним пальцем и спокойно пошла дальше. Дежурившие на перекрестке дружинники заржали.

Я наклонился и поймал свое отражение в зеркальце заднего вида. Мама дорогая! Лицо уже даже не просто бледное, а зеленовато-синюшное. Нет, не прав Гриша, не мог я себя до такого состояния выпивкой довести. Не выпить мне столько.

– Помнишь, вчера на юго-востоке под выброс попали? Это аллергия у меня. – Я осмотрел кисти. Припухлость спала, и даже прыщики побледнели и не чесались.

– Ну если выброс…

– А чего это сегодня коллеги наши бегают, будто им скипидаром одно место смазали? – решив, что обмен любезностями можно считать исчерпанным, спросил я.

– Не в курсе, что ли?

– Нет, а что?

– На Гиоргадзе сегодня ночью покушение было. «Муху» в окно запустили.

– Неудачно?

– Ага. Он в это время в другой комнате был. – Григорий пропустил телегу с дровами. – Торговый союз жаждет крови. Ну, боссы и решили усиление режима организовать. Так и так Форт перед приездом комиссии из Северореченска от всякой шушеры почистить надо.

Интересно, это не Яна Карловича работа? Да запросто. Те же сектанты подсобить могли.

Гриша остановил машину на обочине у двухэтажного дома с вывеской «Черная метка», ниже мельче – «Колдовство татуировки». Все окна на первом этаже этого дома были завешены черными с серебряным шитьем шторами.

– Теперь этих гавриков еще ждать, – тяжело вздохнул Гриша и, несколько раз просигналив, заглушил мотор. – Ни фига не успеваем. Илья пистон вставит.

– Слушай, а чего все стелются перед этими… из Северореченска? – задал я Грише давно интересовавший меня вопрос. – Город мы сколько уже лет куда подальше посылаем – и ничего.

– Ну ты сравнил! – усмехнулся Конопатый. – Ты вот что последний раз ел?

– Шашлык.

– А до этого? – непонятно с какой целью продолжил допытываться Гриша.

– Макароны с тушенкой.

– Вот! И много у нас заводов по производству тушенки и макаронов?

– Да их и в Северореченске нет. И вообще тушенка тюменская была.