Она облизнула потрескавшиеся губы. Храбрость, родившаяся от его похвал или от её собственного ощущения приближения к концу, заставила её заговорить.

— Где моя мать?

— Отправилась в чёрное пространство небес, и с ней твои братья и сёстры, — сказал он. — Теперь их судьба в их собственных руках.

Эмилия сглотнула. Робкая надежда мимолётно осветила её черты.

— И у вас есть предложение для меня?

— Это удел, который Семья так ревниво охраняет от миров Солнечной системы.

Лицо Эмилии на миг просто окаменело. Ториану было понятно такое поведение. Естественное последствие жизни под неусыпным наблюдением. Она не хотела, чтобы он увидел, о чём она думает.

— Вы собираетесь объяснить мне, что это значит? — наконец спросила Эмилия.

— Бессмертие.

Эмилия отвела взгляд в сторону. Первое естественное движение с того момента, как она вошла в кабину.

— Соларианцы уже давно обладают бессмертием. Веками.

Ториан отверг эти слова взмахом руки:

— Я не говорю об их цепном, ограниченном бессмертии, которое приходится столь болезненно обретать вновь каждые двадцать лет и получать на него право каждые сто. Я говорю об истинном бессмертии. Разовое вмешательство, внесение определённого набора генетических изменений, ещё несколько пересадок генов и — готово. Оно принадлежит вам и вашим детям.

— Это невозможно.

— Это уже сделано. — Её глаза расширились от удивления. — Май. Шора. Тамарра. Эффес. Они уже испытали этот процесс.

Он наблюдал, как она перебирает в уме эти имена и мысленно к каждому приписывает соответствующие титулы. Сэо Май, Великая Смотрительница Тамарра, госпожа Хранительница Эффес. Самые высокопоставленные женщины Кровавого рода. Все они…

— Они все недавно родили детей.

— Да. — На лице Ториана расползлась улыбка. И он не старался её скрыть. — Их дети обладают всеми необходимыми генетическими признаками, унаследованными от обоих родителей. Эти гены сейчас дремлют, конечно, но начнут работать с наступлением подросткового возраста. — Он наклонился вперёд. — Подумайте над этим, Эмилия: смерть и время нам не страшны.

— Простите, Великий страж, но почему меня должно заботить обретение Семьёй бессмертия?

— Потому что вы — одна из нас.