— Вы нужны мне там, полевой командир. А вы — нет. — Она добавила, обращаясь к Виджею: — Оставайтесь на месте.

Она пропустила меня внутрь, через очистительную камеру, и закрыла за нами внутреннюю дверь. От звука захлопнувшейся двери меня бросило в дрожь.

Изолятор представлял собой белое, стерильное помещение. Экраны были вмонтированы в стены, и целая паутина проводов соединяла их с распределительными коробками, перчатками и очками. Сири лежала на столе в центре палаты, до самого подбородка укрытая тонкой простынёй. На запястьях были надеты синие манжеты, через которые в неё накачивалось успокоительное.

— Что вы можете мне сказать? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал оживлённо.

— Могу сказать, что у всех нас серьёзные неприятности.

— Что?

Гвин положила ладонь на один из экранов. На нём появилось изображение: кровеносные сосуды, мозг и кости — живой организм перед моими глазами. Я узнала подобную вене нить — имплантат спутника. На фоне мерцающего серого вещества.

— Поскольку вы сказали, что неуравновешенное состояние Сири олицетворяли голоса, я сканировала её спутника, чтобы убедиться в прочности узлов и надлежащем состоянии уровней выходного сигнала. — Это имплантат Сири после того, как вас спасли от контрабандистов. Видите эти ответвления здесь и здесь? — Она указала на две нити.

Я кивнула.

— Их там не было, когда она покинула Землю. Я смотрела крупным планом.

Гвин снова коснулась окна. Изображение продолжало увеличиваться до тех пор, пока нити не превратились в чёткие линии чёрных квадратиков, наложенных на белые проводочки.

— Они созданы искусственно, и вживили их, вероятно сделав наноинъекцию.

Инъекция? Я позволила Эмилии Варус облегчить боль Сири.

— У меня ещё не было времени провести полный анализ, но кое-что уже вырисовывается в проявившейся неуравновешенности. И я скажу вам кое-что ещё. — Её голос звучал сухо и прозаично, но она не смотрела на меня. Лицо Гвин густо покраснело. — Это клоны.

— Клоны? — изумилась я. — Это же просто чипы.

— Специальный термин. — Она открыла второе окно, чтобы показать второй набор маленьких чёрных квадратиков, с тем же образцом нитей, как в узле Сири. — Эти из имплантата Бьянки Файетт, — показала она на них.

Пустое пространство моего черепа заполнила боль. Отвратительная, жестокая, неослабевающая боль. Мысль о теле Бьянки, отданном на растерзание рабам и стервятникам Госпиталя, о её крови, которую отмеряли и анализировали под микроскопом, о Джеримайе, не защищённом перед их аналитиками…

Джеримайя получил повреждения. О да, он был повреждён. Я представила себе, как они извлекают филигранное кружево проводов из рассечённого черепа Бьянки. Представила, как они кладут его на чисто-белый стол, становятся вокруг, склоняются, шепчутся и вопрошают, что же такое они нашли. А потом записывают, измеряют, анализируют.