– Передай, передай. Ну, добре. Оружие на досмотр.

– Но ведь документы в порядке, – выделив последнее слово, нахмурилась Дрессировщица.

– Так-то оно так, голуба, – вздохнул Михалыч, с виноватым видом протягивая пропуска. – Но отчетность по цинкам вести все-таки надо. Это ж заповедник. И у меня начальство есть.

Тягомотная, но обязательная процедура заняла у охотников добрых полчаса. Все это время вцепившийся в фотоаппарат Журналист, задрав голову, с легкой дрожью предвкушения смотрел на возвышающуюся над забором и погруженную в сумрак мясистую зелень. В недрах ее что-то загадочно шуршало, слышались отдаленные не то стоны, не то подвывания. Всего в нескольких метрах от застывшего человека, отгороженный хлипкой заслонкой, жил и посапывал новый, неведомый мир, который через несколько мгновений примет их в свои объятия.

– Вот что. На самоходе не пущу. Вы мне траками в один момент газон перепахаете, а там, на южных склонах, только новый мох народился, да ягода пошла, – категорически заявил Михалыч, когда с подсчетом стволов и автоматных рожков было, наконец, покончено и счеты вместе с промасленной учетной тетрадью возвратились обратно в сторожку.

– Мы на БМП только через мост, чтобы соляру сэкономить. Дальше на этом, – вставив щелкнувшую обойму в «ГЛОК», Дрессировщица кивнула на большой восьмиколесный фургон-прицеп, темнеющий за ее спиной на фоне унылых городских развалин. – И быстрее, и шума меньше.

– Нонче Барон сама щедрость, – присвистнул лесничий, лязгнув дверцей и заглядывая в густой сумрак фургона. – Фью! Не хило вас приодели!

Михалыч поставил ногу на подножку, намереваясь залезть внутрь, но подошедший Жикар предостерегающе замахал руками.

– Лучше не трогайте, – поспешно предупредила Дрессировщица. – Это специальный инвентарь.

– Ну, раз сам Барон бумажки справил, вопросов больше не имеем. Чужой бизнес потемки, – крякнул порядком подзамерзший на ночном воздухе Михалыч. – Куда вам координаты вбить?

Исчезнув в фургоне и с чем-то шумно повозившись, Дрессировщица вытащила наружу переносной радар с клавиатурой, от которого в сумрак прицепа змеилась пара толстых проводов.

– Есть тут один. Вожак, – морща лоб и деловито шевеля усами, защелкал по клавишам лесничий. – С неделю как от стаи отбился. Старый черт, поэтому не жалко, еле ноги переставляет. Но брюхо отожрал – во! – вернув прибор, Михалыч выставил перед собой растопыренные руки. – Или совсем с голодухи, видать, опух.

– Спасибо, – кивнула Дрессировщица, убирая запрограммированный на добычу радар обратно в фургон.