Обхожу фургон, иду у тому концу, где, помнится, крепились лошади. Почему они все лежат? И Кений лежит! Дрыхнет, скотина! Тут ехать нужно, а он спит!

— Кений, а ну вставай!

Подхожу сзади и отвешиваю ему пинок: вставай, скотина!

Как меня качнуло! Чуть не упал!

— Вставай, гад! Поехали!

Еще пинок!

— Эри! Что ты делаешь?

Оборачиваюсь на испуганный голос — Ирина. Смотрит на меня расширенными глазами.

— Вот, — качнувшись, указываю на него вниз рукой, — лежит, скотина! Не встает!

— Он же мертвый!

— Мертвый? Как… мертвый?

— Они их убили… И его убили…

— Убили?

— Да. Кени убили. Не бей его, пожалуйста…

Смотрю на него. Действительно мертвый! И стрелы из него торчат… Вот гадство!

— Они убили Кени! Сволочи! — с возмущением говорю я, указывая на него рукой. — Ты только посмотри!

Говорю и сам не узнаю своего голоса. Какое-то эхо…

А кто нас повезет, приходит в голову мысль. Я, что ли? На себе? Не… я это так не оставлю! Я с ними разберусь!

— Кто это сделал? Кто его убил? — грозно спрашиваю я Ирину, нахмурив брови.

— Враги…