– Горан, – тихо позвала наемница.

– Гроздана? – Он повернулся на голос. – С тобой все в порядке?

– Да. А как ты?

– Где моя секира?

– Вот. – Она подала ему оружие, и он жадно схватил его, прижав к груди.

– Я ничего не вижу, – устало сказал он.

– Ты молодец, – зачем-то сказала она и увидела, как монах попытался улыбнуться.

– Я знаю!

Гроздане захотелось сказать что-нибудь нежное и ласковое, но нужных слов она не нашла. Не специалист она по ласковым словам.

– Ты сможешь идти?

– Если ты пойдешь впереди.

– Конечно!

Они поднялись. Горана качнуло.

– Что-то я устал.

– Ты точно сможешь идти?

Монах кивнул.

– У меня много планов на будущее. – Он снова попробовал улыбнуться. Ожог на щеке, который уже стал прихватываться корочкой, лопнул, и там проступила сукровица. – Здорово меня отделали, – печально сказал он. – Пойдем, наемница.

И они пошли – Гроздана впереди, Горан вплотную за ней. Он ориентировался на шум ее дыхания, во всяком случае, так он сказал. Передвигались они довольно медленно, но все-таки передвигались. После зала, в котором они столкнулись с бордовыми монахами, они прошли еще несколько комнат, а потом попали в широкий коридор, который тянулся далеко вперед. Ловушек пока не было. От коридора то и дело отходили ответвления, но они решили никуда не сворачивать. Им почему-то казалось, что они попали в тот самый тоннель, который пронизывал палаты насквозь. Возможно, эта мысль просто облегчала им путь. Возможно. Да и кинжал – игристый клинок был теплым, а ему Гроздана верила, она и сама не знала почему, но была уверена в том, что он не врет. Тот случай в комнате с кубом единодушно было решено считать личной ошибкой. Сами виноваты. Может, это и были самые безопасные выходы из проклятых палат. А не захотели – возьмите, пожалуйста. Вот вам приключения по полной.

Гроздана остановилась, резко повернувшись вправо. В одном из боковых проходов стояла маленькая девочка и молча смотрела на нее. Коротенькое платьице с нелепыми цветочками по подолу, спутанные, давно не мытые волосы, перепачканная и оттого по-особому милая мордашка. И глаза, большущие карие глаза с пушистыми ресницами. Наивно-просящие, они вызывали только одно желание: прижать ребенка к себе, согреть, пожалеть, приласкать. В общем, сделать все, чтобы из этих глаз навсегда ушли тоска и печаль. Наемница неспешно вытащила меч. Девочка улыбнулась, наблюдая за ней.