– Ну кажется, все, – сказал Макс, еще раз просмотрев собранные вещи.

Затренькал телефон.

– Да. – Он прижал трубку плечом к уху, застегивая сумку.

– Максим, ваш портрет готов.

– Какой портрет?

– Такой портрет, – язвительно заявил голос из трубки. – Ты что, парень, забыл?

– Ах да! – Макс вспомнил. – И что?

– Ты что, обкурился? – ворчливо поинтересовался голос. – Если портрет готов, его забирают, вешают на стену, любуются и вспоминают доброго мастера такими же добрыми словами. Кстати, полюбоваться есть чем, жаловаться не будешь, – довольно замурлыкал голос.

Макс призадумался. Положение было щекотливым. История эта случилась еще осенью. Он гулял в Центральном парке, свернул на аллею, где выставляли свои работы местные Ван Гоги и Рубенсы. Так просто свернул, без всякой надобности, поглазеть. Остановился около одного портрета. Женского. И ничего вроде необычного, однако было в нем нечто такое, что притягивало внимание. То ли во взгляде карих глаз, то ли в лукаво-игривой улыбке немного полноватых губ, то ли в кокетливом повороте головы. В общем, что-то было. Макс стоял, пытаясь понять – что.

– Нравится? – осведомился у него низенький толстячок с неопрятной шевелюрой. Вероятно, автор. Он подошел поближе, заложив руки в карманы немного тесноватых брюк, и встал, раскачиваясь с пятки на носок.

– Нравится, – не стал отрицать Макс.

– Богиня! – выдал толстячок. – А давай я и тебе портрет сделаю, – предложил он вдруг, прищурив левый глаз.

– Да нет, спасибо, не надо.

– А я бесплатно! – тут же выпалил он, продолжая любоваться собственной работой.

– А смысл?

– А ради искусства!

– Значит, портрет? Бесплатно? В полный рост? – спросил Макс. – В чем подвох?

– А он должен быть? Куда катится мир! – протянул толстячок пафосно. – В добрые порывы никто не верит. А может, мне интересен такой типаж, как ты? – Художник перешел на «ты» и наконец-то перевел взгляд на Макса. – С нее я вот денег тоже не взял. Правда, передать ей портрет не удалось.

– Это почему?

– Да уехала она, – с сожалением протянул он. – Говорят, куда-то в Европу. Эх, какая женщина! Какая женщина! Ну так что? Будем портрет писать?