– Такого не повторится, сеньор. Обещаем.

– Хорошо. Считаем, что я вам верю, а вы только что пообещали не мне, а совету офицеров. Заочно. – Он кивнул на расположенную в углу вверху камеру.

Девушки скривились, но промолчали. Оно и понятно, разбирайся с ними не он, а Мишель, ссылкой в пустой дворец они бы не отделались. И в личную охрану «объекта номер ноль» после такого провала их бы никто не допустил. Он имел такое право, отдать дело в совет офицеров, в конце концов, он им не командир.

– Итак, давайте попробуем всё забыть и начать сначала… – начал он, но был вежливо прерван.

– Сеньор, мы сделаем всё, что в наших силах, даже больше, – кивнула Лана, – но у нас тоже есть условие: мы будем работать, только если нам разрешат применение специальных средств контроля.

Вот так, спокойно, в лоб, ставить условия, в их положении? Мужчина откинулся на спинку и про себя усмехнулся. Корпусное «радио» уже сработало, девки знают, что у него нет выбора, и сразу взяли планку для торговли повыше. Ну что ж, сегодня торговаться у него нет желания. А после вчерашнего закидона Бэль намерение проучить её пересилило слепую отцовскую любовь.

– Я согласен. – Девушки, не ожидавшие такого сразу, недоумённо переглянулись. – Но сами понимаете, к вам требования также возрастут. Или вы находите с ней общий язык, или…

Продолжения не требовалось. Что ж, девочки, теперь решайте вы. «Или» означает передачу дел Мишель, а та никогда не церемонилась с неудачницами.

– Мы согласны, – ответила за всех Лана.

– Вот и отлично. Можете приступать прямо сейчас. Скажите Бэль, пусть войдет.

Девушки легонько поклонились и вышли.

Следом за ними с виновато опущенной головой вошла его дочь.

Мужчина бегло кивнул на кресло напротив и, когда та села, долго и напряжённо молчал. Наконец выдавил:

– Ну?

Та подняла глаза:

– Прости, пап.

Опять эти два маленьких голубых колодца! Когда она так смотрела, с таким искренним раскаянием в глазах, он всегда таял и прощал ей всё, чем та нагло всю свою жизнь пользовалась. Да, это не секрет, Бэль он любил больше остальных. Ни Фрейе, ни Эдуардо не спускалось с рук того, что сходило ей. Может, это неправильно, и он сам виноват, что разбаловал её, но ничего не мог с собой поделать.

Вот и сейчас он оставался твёрд лишь потому, что решение уже принято, а отступать с полдороги он не умеет.

– Что прости? Ты понимаешь, что вообще произошло?