– Достаточно. Молодец, парень! – «достаточно» спарринг-партнер сопроводил отбрасыванием Ветровского на маты через ползала. – Ну, что, не передумал? Сейчас еще есть возможность отказаться и уйти. Через десять минут не будет.

– Хоть один отказался на этом этапе? – ответил вопросом на вопрос Стас. Дождался отрицающего жеста и продолжил: – Вот и я не стану исключением.

Дальше было скучно. Снулый мужик в плохо сидящем костюме, длинный контракт, который пришлось прочитать внимательно и вдумчиво, еще более длинный тест, подписи – обычная и цифровая, еще какая-то ерунда.

– Завтра в шесть утра быть на Северном[14] вокзале. В шесть двенадцать отправляется аэро до Выборга – сесть в первый вагон, ехать до предпоследней станции, там выйти и ждать у начала платформы. Ценностей не брать, средства связи запрещены. Надеть то, что не жалко – все равно все сожгут. Вопросы?

– Можно ли взять с собой блокнот и ручку?

– Зачем?

– Для личных записей. Обыкновенный блокнот, бумажный, толстый, и ручку с запасными стержнями.

– Можно попробовать. Но могут тоже отобрать. Еще вопросы?

– Нет вопросов.

– Свободен.

Стас тихо усмехнулся – меньше всего он теперь ощущал себя свободным.

Выйдя на улицу, поймал себя на давно забытом желании покурить – Коста категорически запретил ученику употреблять никотин и алкоголь, причем если для последнего могло быть сделано оговоренное исключение, то на сигареты было наложено строжайшее табу. Впрочем, теперь Стас не был учеником – а с завтрашнего утра курить ему никто и не даст. Купив в ближайшем маркете пачку, он быстро распечатал ее, прикурил, прикрывая сигарету ладонью от мокрого снега, с удовольствием затянулся.

Теперь, когда все было решено и лично от него ничто уже не зависело, принятое решение почему-то перестало тяготить. Все стало ясно и понятно, четко и определенно. И потому Стас стоял у края тротуара, курил, наслаждаясь каждой затяжкой, и улыбался каким-то своим мыслям, путаным и забавным, и совершенно не имеющим отношения к жестокой реальности.

Он даже не сразу обратил внимание на то, что на противоположной стороне вдруг резко остановился блестящий черный флаер какой-то престижной германской марки. Флаер привлек его только тогда, когда поднялась дверца и на мокрый асфальт, тут же закрываясь широким зонтом, вышел пассажир – вышел и застыл, не отрывая взгляда от Ветровского. Теперь Стас заметил необычное внимание богача к своей персоне, присмотрелся к нему – и тут же отвел взгляд, пытаясь поглубже спрятаться в капюшон куртки и поднимая руку, чтобы остановить летящее мимо флаер-такси.