А ведь точно! В расположившихся напротив группах явно присутствовало что-то неуловимое, но в тоже время объединяющее. А с другой стороны — ничего в них не было «эдакого», просто женщины разного возраста.

Крайняя справа — стройная девушка лет восемнадцати-двадцати. Красивая, несмотря на необычный разрез глаз, непривычный овал лица и две странные косички на голове. Крайней слева — небольшого роста женщина лет сорока пяти, с добрым, домашним и очень уставшим лицом. Посреди строя возвышается настоящая великанша — вокруг этой тетеньки впору хороводы водить. Глянешь на нее и сразу вспомнишь — «есть женщины в русских селеньях…», есть. Такая не то что коня на скаку, такая и слону хобот завяжет на двойной морской узел. Но опять же — открытое лицо с простой улыбкой и вздернутый веснушчатый нос — просто тётя Клава-повариха, ей бы для полного сходства вместо чего-то смертоубойного — черпачок на длинной ручке в руки дать.

Фёдор пробежался еще раз по лицам — почти все улыбаются, некоторые машут приветственно или подмигивают. Вот только чего вдруг тезка пятится от них назад, а сам — белее мела? Неужели из-за того, что от строя напротив отделилась молодая женщина лет двадцати трех, почему-то с гитарой за спиной вместо оружия, и теперь идёт к ним?

Нах-нах успокаивающе обнял тезку за плечи и с удивлением обнаружил, что тот едва сдерживает дрожь. Через миг их обоих сграбастала и прижала к себе Хранительница, но взглянув на нее, мальчик увидел, что и она далека от безмятежного спокойствия, а смотрит на подходящую с некоторой опаской. Да что ж тут творится-то?

— Волчонок, ты дошёл… — у нее была улыбка совершенно — пожалуй даже — безумно счастливого человека.

— Ага! — кивнув, Антис сделал решительный шаг вперед, но всей его решительности хватило только на этот шаг.

Женщина плавно отшагнула назад, сохраняя дистанцию метров в пять, и виновато улыбнувшись, развела руками.

Тёзка тоже замер как в копанный — бледность на его щеках начала сменяться лихорадочным румянцем:

— Успел аккурат к шапочному разбору — война уже десять дней как кончилась.

— Волчонок… И война кончилась, — женщина опять не смогла сдержать улыбку, снова осветившую её лицо изнутри. — Вот девчонки-то обрадуются. Нашёл, о чем жалеть! Войну без него закончили!

Женщина с видимым усилием согнала улыбку с лица и кивнула на пустой рукав:

— Это пока шел?

— Д-да, леопард… Точнее просто поцарапал немного, руку уже потом… — тёзка повесил голову. Говорить о том, что он позволил поцарапать себя какому-то леопарду, ему было невыносимо стыдно.