— Пойдемте. Ой, дядя Миша! А меч вы что, в «УАЗе» оставите? Ведь украдут же!

— Это ты прав, — Ратников поспешно вытащил из салона клинок. — Нельзя оставлять, украдут — точно.

В небе ярко сверкало солнышко, жарило…

В усадьбе, на огороде, Маша, склонившись и подоткнув юбку, деловито полола грядки.

— Марьюшка… — подойдя, тихо позвал Михаил. — Маша…

И почувствовал, как вдруг сдавило горло…

— Милая… дай-ка обниму тебя!

— Ой… — оторвавшись от грядки, девушка, кажется, ничуть не удивилась. — Мисаиле…

— Марьюшка!

Заключив юную супружницу в объятия, Ратников принялся с жаром целовать ее, не обращая внимания на стоявшего позади Макса.

— Марьюшка… душа моя… Маша…

— Что это с тобой?

Маша наконец положила наземь тяпку.

— Здрасьте! — вежливо поздоровался Максик. — Мама моя к вам, случайно, не заходила? Или бабушка?

— Нет, — Маша окинула удивленным взглядом обоих. — Никто не приходил. А что, должны были? А вы вообще что так быстро вернулись? Я еще и щи не начинала варить… ты ж, Мисаил, сказал — чтоб ближе к обеду вернешься. А сейчас-то еще утро… И как вы только так быстро успели? И… лохматые вы какие-то… и одежка…

Одежка… Хорошо еще — меч догадались положить пока у крыльца.

— Быстро? Вернулись? — что-то наконец сообразив, Ратников со всех ног бросился в дом…

На часах — пол-одиннадцатого… На отрывном календаре… на календаре…

Тридцатое июля на календаре! Того самого года…