И теперь, освободившись от гнета бега через варп, она могла свободно смотреть в него. Октавия всматривалась пристальней, и её взор проникал все глубже за сотни оттенков черноты за светом Астрономикона, ища хоть какой-нибудь источник света среди бушующих облаков.

Впервые она смотрела, чтобы увидеть, что сделал Талос. У нее на глазах истекали кровью клубящиеся волны демонической материи, разорванные тяжелыми ранами и затекающие друг в друга. Она смотрела, как они расщепляются и изменяют формы, смешиваются и разделяются, порождая кричащие лица и также быстро растворяя их. Из бушующих волн тянулись руки, тая и сгорая, как только хватались за вытянутые когти других находившихся рядом душ.

Октавия успокоилась и заглянула глубже. Раненный варп — нет, не раненый, осознала навигатор, — не раненный, — возбужденный — растягивался снова и снова. Кровоточащие реки встречаясь, сливались в кровоточащий океан. Сколько миров поразила эта невидимая буря? Сколько ужаса он принес?

Она слышала свое имя в бьющихся волнах: шепот, крик, жалобный вопль…

Октавия откинулась назад. Око закрылось, и открылись её человеческие глаза.

На мгновение, увлеченность тем, что Талос распространил на десятки систем, захватила её даже больше, чем страх лететь сквозь это. Варп всегда являл собой вечный поток, а в первые часы после того, как вопль только прозвучал, он оживленно кипел. А теперь, однако, она готовилась вести незнакомый корабль по непроходимым морям.

Навигатор поправила свою повязку, перевязала конский хвост из волос и вытянулась, сидя на неудобном троне и пытаясь снять напряжение со спины. На секунду она подумала о своих прислужниках, столпившихся за дверью в узком коридоре. Она безумно скучала по Псу, и даже осознавать это было больно. Больше этого — как она ни желала в этом признаваться даже самой себе, — она хотела, чтобы Септим был с ней. Он был не способен подобрать нужные слова, но все же… его самоуверенная улыбка; проблески веселья в его случайных взглядах; то, как он разваливался на троне, независимо от того, насколько страшной казалась угроза…

« — Лучше места чтобы влюбиться и не найти, — подумала она. — Если это вообще можно так назвать».

Когда Октавия заерзала в своем кресле, её глаза расширились от внезапного шока. Будто боясь коснуться собственной плоти, она положила дрожащую руку на живот и ощутила, как внутри нее впервые зашевелилась новая жизнь.

Когда щиты отключились, сидевший на троне Талос даже не шелохнулся. Членов экипажа — как минимум тех, кто остались, — сбило с ног внезапно усилившейся тряской, охватившей корабль. Два безногих сервитора выпали из своих ячеек, раскрывая и закрывая рты, пока их бесполезные руки стучали по полу, пытаясь продолжать работать на консолях, до которых они более не могли добраться