— Бой закончен, господа, прошу всех расходиться! — бодро гаркнул шериф, и толпа начала рассасываться, большей частью исчезая в таверне.

Сейчас там начнется праздник-той.

— Ты как, Мишка? — озабоченно спросил я у друга. — Цел?

— Да нормально все, Федя, — тяжело ответил сталкер, осторожно трогая пальцем приличные ссадины на скулах. — Смотри-ка ты, с двух сторон успел мне ввалить гадский негритос… Он там живой вообще?

— Живой, водичкой отлили.

Тут к нам подошла хозяйка и, не обращая внимания ни на меня, ни на шерифа, бесцеремонно пощупала бицепс сталкера.

— А скажите, все белорусы такие будут? — промурлыкала женщина, зримо источая плотское и духовное стремление к немедленному и непосредственному сближению со столь выдающимся кулачным бойцом.

— Все! — с рыком ощерился Гоблин, поворачиваясь к ней. — Мы, белорусы, козлов всегда жестко плющили, а главарей их с колоды сдергивали… Развинтился тут у вас народец, как я посмотрю, правильных людей не замечает.

— И не говорите, дорогой мистер Гоблин! Такие экземпляры попадаются, кошмар, некому бедную одинокую даму поберечь. А скажите, мистер, правда ли, что между белорусами и русскими разница невелика?

— Да никакой разницы нет, — уверенно заявил Гоб. — Все мы немного русские, немного белорусы и немного украинцы. И даже евреи.

— Какая прелесть!

— Насчет евреев — так это ты загнул лишнего, — строго сказал я.

— Че тут лишнего, Тео? Вот ты, например.

— Чего!

— Сам же рассказывал историю со своим Израилем…

Твою душу, еще немного — и начнем выбалтывать стратегическую информацию!

— Не спорьте, мальчики, вы и так хороши. Прямо спасители, — сладко пела Герта.

— Во, я и говорю, Спасатели! Приходится нам, белорусам… раз некому больше бярозу заломати.

Я, как мог, перевел последний яркий спич товарища.

— О! Замечательно! Мне сказали, господа, что вы сегодня уезжаете, это правда?