Пунцовый от стыда и ярости Лекс молча приводил себя в порядок. Вот ведь бабы. Старая, как мир, уловка: своим телом купить себе безбедное существование. Под причитания и ругань Зойки он выскочил на улицу и первым делом глянул на хронометр: привал уже закончился, и Лекс задерживал отправление колонны. Он кинулся к воротам. Деревенские, вышедшие проводить военных, бросали на капитана насмешливые, как ему почудилось, взгляды.

* * *

Пока Лекс проверил, пополнил ли завхоз запасы, пока провел перекличку личного состава — прошло еще полчаса. Явился второй ротный, капитан Тойво, получивший звание гораздо раньше Лекса за выслугу. Тойво был постарше, плотный, широкоплечий, с высокими залысинами. Остатки черных кудрявых волос топорщились за ушами. У лица капитана Тойво, казалось, было два выражения: «брезгливый зануда» и «улыбчивый добряк». Сейчас Тойво всячески старался изобразить дружелюбный интерес, но получалось плохо, только выпуклые карие глаза смотрели сочувственно.

— Таки проблемы, капитан Лекс? — Тойво грассировал. — Таки почему не едем, я бы спросил?

— Небольшая задержка, капитан Тойво. Не волнуйтесь, сейчас отправимся.

— Если бы меня послушали, я бы сказал, что задержка бывает несколько после опоздания капитана и таки вовсе не у колонны… Ну, раз вы считаете, что волноваться нечего, я таки вам поверю и пойду себе к своим ребятам, которые, конечно, зря волнуются. Вы знаете, что говорила в этих случаях моя матушка? «Бардак, — говорила матушка, — бардак, Тося, начинается везде, где собирается много молодых людей». И таки на примере нашей армии я вижу, что матушка была права, как всегда. Ну таки я пойду к своим ребятам, раз у вас задержка, капитан Лекс.

На протяжении всей нотации Лекс стоял без движения. Безусловно, Тойво прав. Может и жалобу руководству настрочить, хорошо, что пока нытьем ограничился. Вопреки своим обещаниям, Тойво не ушел, а остался стоять над душой, пока Лекс, суетясь и все сильнее злясь на себя, завершал подготовку к отбытию.

Наконец можно было ехать, и Тойво, не попрощавшись, медленно двинулся к своей роте. Лекс сжал кулаки. Он Тойво еще в гарнизоне терпеть не мог, но тогда Лекс был лейтенантом, и капитан его не трогал. А в походе, видимо, оторвется по полной, весь мозг съест. Как и завещала ему матушка.

— Ну наконец-то! — возликовал Глыба. Танкер тронулся так резко, будто лейтенант только и ждал случая рвануть оба рычага управления. — А я уж думал, капитан, до ночи не уедем. В обход субординации прими совет: ты — пример для подражания. Если ты дурака валяешь, лейтенанты, сержанты, рядовые — все, кроме нас с Барракудой и Кусакой, тоже валяют дурака. Ты опоздал — теперь они будут опаздывать. Если хочешь, чтобы в роте был порядок, — веди себя безупречно.