Артуру стало еще гаже. На ферме бати раньше так же было, и Шакал был тощий — ветром сдувало. А потом пришла Омега. Омега, с которой он, Артур, сейчас борется. Ради чего? Вот она свобода — нищая, голодная, в коросте. Жри — не хочу. Абсолютная свобода губительна: человек не знает, что с ней делать.

Пришлось закрыть лицо ладонями, чтобы не видеть серость и убожество мира, который он хотел защищать. Если бы что-то можно было изменить, Артур ни за что не стал бы дезертировать. Просто предупредил бы Нику, чтоб пару дней в убежище посидела.

Ничего не изменить. Эти глупые оборванцы не поймут, что порядок — благо, будут бунтовать и гибнуть. Если попытаться им объяснить, не поверят же!

— Чего ты скис? — Тимми ткнул Артура в бок локтем.

— Думаю. Куда мы сейчас едем?

— На ферму к моему старому знакомому, одному из Люберецких кормильцев, — ответил Маузер. — Пожрем, помоемся. Да и мне с людьми связаться надо, узнать, как обстановка в сто… в древней столице. Артур, ты в Москве был?

— Не доводилось.

— Эх, провинциал! — вздохнул Маузер и добавил. — Хотя тут, похоже, столицу скоро перенесут на юг, в Омегу.

Артур привык к странностям Маузера, и что такое «столица» спрашивать не стал. Похоже, этот человек жил в Омеге долго, с самого рождения: он странных слов знает гораздо больше, чем Лекс.

— Маузер, — не выдержал Артур, — для тебя Омега — зло или добро?

— Лично для меня — зло, а вот для остальных — не знаю. Война всегда зло, но люди не умеют не воевать.

Друзья Маузера жили в самой настоящей крепости: стена высоченная, как в Цитадели Омега, ров с мазутом, наверху — прожекторы. Маузер велел команде сидеть в самоходе, сам вылез и помахал дозорным:

— Кобылыч, открывай, это Маузер!

— Да шоб меня ползуны засмоктали! — донеслось сверху. — Маузер! Дружище! Мужики, поднимай ворота!

Артур аж рот раскрыл: черная металлическая плита поползла вверх; когда самоход въехал во двор — опустилась. Навстречу Маузеру шагал верзила с лошадиным лицом, по-лошадиному же скалился, обнажая розовые десны и редкие коричневые зубы.

Обнялись, похлопали друг друга по спине. Сбежались охранники. Из окон каменных домов высунулись любопытствующие.

— Маузер!!! Дядька! — завопил светловолосый мальчишка, понесся к гостю, сверкая пятками, и собрался было обнять, повиснуть, но передумал — стыдно стало, большой уже.

— И тебе привет, Майк. — Маузер потрепал мальчишку по макушке. — Читать научился, герой?

Майк подпрыгнул, заметался по двору, раздобыл хворостину и принялся писать в пыли, приговаривая:

— Эм… А… Ма… У… Эс… Ер… Вот. Ма-у-сер!