А еще остались тела людей, разбросанные в страшном беспорядке почти по всему проспекту. Некоторые стонали, подавая признаки жизни, но большинство лежали без движения. В основном женщины, девушки…

Старший лейтенант сидел на асфальте и, морщась от боли, зажимал кровоточащий правый бок: кто-то из толпы ткнул его ножом или заточкой. Левой рукой достал сотовый, набрал номер и, дожидаясь соединения, тяжело задышал, стараясь унять боль.

— Але… Марина, это я, — произнес он. — Как ты? Нормально? Хорошо. Я? Я в оцеплении… Да, опять. Марина, ты забери Юлечку из садика сегодня сама. Я не смогу, нет, не смогу. Я люблю тебя и дочку… Со мной? Нет, со мной все хорошо… Ты не волнуйся. Я люблю вас. Все, мне пора…

Офицер повалился на спину, раскинув руки. Из расслабленной ладони выпал завибрировавший телефон…

Подбежал омоновец, увидел кровь, выругался:

— Твою мать! Серега, Серега, держись… Не дури, рана пустяковая…

Однако по его тону было ясно — это не так.

Подтянулись другие бойцы. Один из них начал делать перевязку, но остановился, замер, а потом стянул с мокрой от пота головы шлем.

Парни обступили безжизненное тело.

— Серега, как же так…

Делавший перевязку боец подобрал бесконечно вибрирующий телефон, сбросил звонок, но сотовый начал вибрировать вновь. В конце концов, омоновец вырубил его совсем.

Тело осталось на асфальте у автобуса. Трогать его до прибытия СОГ [1] нельзя.

Из салона выдернули лысоватого мужика — того, что кричал в фонивший микрофон. Он испуганно таращился на омоновцев, не понимая, чего от него хотят.

Отключивший телефон старлея боец изо всей силы врезал задержанному кулаком в грудь. Мужик отлетел, ударился спиной об автобус, но сумел удержаться на ногах, затравленно глядя на омоновца.

А тот зло произнес:

— Смотри, тварь! Смотри! Ты такой свободы хочешь?! Смотри, я сказал!!! — Боец схватил мужика за волосы, заставляя взглянуть на хаос, творящийся на улице. — А теперь сюда смотри!!! — Омоновец грубо развернул мужика к лежащему на асфальте телу офицера. — У него жена осталась и ребенок пятилетний! Ты, что ли, кормить их будешь?!

Не сдерживая больше эмоций, омоновец врезал мужчине кулаком по лицу. Тот упал и скрючился, зажав лицо ладонями. Между пальцами обильно потекла кровь.

Боец рванулся к упавшему, но его оттащили товарищи.

— Не связывайся с этим дерьмом, Миха, развоняется опять — задохнемся, — сказал один.

— Обязательно! Я этого так не оставлю, — пробубнил мужчина.