– Стас, честно, я не поняла…

– Пока ты поймешь, Свет, ночь наступит. Стой спокойно.

Я выжидательно посмотрел на Толяна. И тот проговорил тихо:

– Может, отпустишь меня… потом?

Я смотрел на него в упор:

– Однажды я тебя отпустил. Глянь, что получилось.

Он шумно вздохнул:

– Значит, убьешь?

Вопрос был щекотливый. Можно сказать, мучительный. Однако отвечать на него не пришлось.

Из ветвей дерева донесся чуть слышный хлопок, и Толян с изумлением на румяном лице осел на землю. Во лбу у него появилась аккуратная дырочка. Не успел я обозвать себя последним идиотом, как раздался второй выстрел, на сей раз в меня. Затем густая крона липы затрещала, и человек в камуфляже, уронив снайперскую винтовку, рухнул вниз. Лоб его, очевидно, украшен был такой же дырой, как у Толяна: сработала моя защита. А мозги, черт бы меня драл, не сработали! Недооценил я тебя, майор шестого спецотряда.

Будто в замедленных кинокадрах, ринулись ко мне Светка со Стасом. И по тропинке бежал Вася с четырьмя громилами. А я смотрел на распростертого у ног Толяна, Мысленно прокручивая «что было бы, кабы…». Если б я допер выставить защиту и Толяну, с Остапчуком сегодня было бы покончено. Если б снайпер, ограничась Толяном, не стрелял в меня, он остался бы жив и опять же привел бы меня к Остапчуку. Если бы снайпер выстрелил сначала в меня, остался бы жив Толян, что благополучно привело бы нас… Что толку сетовать на судьбу? Все случилось именно так, как случилось. И следовало исходить из этой реальности.

Стас опустился перед Толяном на корточки, приложил палец к его сонной артерии и убедился, что мертвее не бывает. Еще бы. В противном случае я бы уже поднял «покойничка» на ноги.

Капитан Сычова вцепилась в мою рубаху и принялась трясти:

– Ты не ранен?! Говори, не ранен?!

– И не убит, – буркнул я. – Свет, оторвешь пуговицы.

Тут подоспел Василий с братками.

– Глеб Михайлович, что за херня?

Я кивнул на лежащего у дерева снайпера.

– «Хвоста» привели. Да еще какого.

Вася мигом оценил обстановку: