— А-а, — медленно произнес Рэднал, — понятно. Я об этом и не подумал, Тогло зев.

От улыбки девушки у него потеплело на сердце.

— А следовало бы, — сказала Тогло. — Когда люди узнают, что я из клана Памдалов, они или начинают обращаться со мной так, будто я сделана из стекла и вот-вот рассыплюсь, если на меня неаккуратно дунут, или откровенно пытаются использовать меня. Ни то, ни другое не приводит меня в восторг. Поэтому я и преуменьшаю степень родства.

Рэднал коротко рассмеялся — сам над собой.

— Мне всегда казалось, что принадлежность к богатому и могущественному клану делает жизнь человека проще и удобнее, а не наоборот. Даже в голову не приходило, какие тут могут быть дурные стороны. Поверьте, мне очень жаль, что я этого не понимал.

— О, не извиняйтесь! — воскликнула Тогло. — Думаю, что вы-то как раз обращались бы со мной ровно, даже если бы с первого сердцебиения знали, кто у меня дядюшка. Такое нечасто встречается, и я этим очень дорожу.

— Я солгу, если скажу вам, что мне не приходилось думать, из какой вы семьи, — признался Рэднал.

— Ну разумеется, Рэднал вез. Глупо было бы об этом не думать. Да я такого и не жду; до случая с птичкой-коприт я была уверена, что боги забыли, как творить чудеса. Но что бы вы там ни думали, это не помешало нашим отношениям.

— Я пытался относиться к вам так же, как и ко всем остальным.

— По-моему, у вас это получалось замечательно! — сказала она. — Вот почему мы так быстро стали друзьями в Котлован-Парке. Хотелось бы, чтобы мы оставались друзьями и впредь.

— Я бы тоже очень этого хотел, — промолвил Рэднал. — Если только вы не сочтете, что я так говорю из корыстных побуждений.

— Нет, не сочту. — Хотя Тогло продолжала улыбаться, глаза девушки оценивающе его изучали. По ее словам, многие пытались ее использовать… Рэднал сомневался, что им это удавалось.

— Знаете, учитывая то, кто вы есть на самом деле, мне еще труднее сказать, что… ну, что вы мне очень понравились, там, в Котлован-Парке, — пробормотал он.

— Да, я понимаю ваше затруднение, — медленно проговорила Тогло. — Вы не хотите, чтобы я подумала, будто вы собираетесь меня использовать.

Она снова окинула Рэднала изучающим взглядом, и на этот раз он набрался смелости ответить ей тем же. Может быть, первый, который попытался использовать ее дружбу и добился успеха — она была по-настоящему приятным человеком. Но Рэднал не колеблясь поставил бы свои пять тысяч единиц серебра, что второго такого она и близко не подпустила бы. Приятная — еще не значит глупая.

И от этого она нравилась ему еще больше. Пусть Эльтзака вез Мартоса влечет к дурам — он сам дурак. Рэднал порой по-всякому себя называл, однако дураком очень редко. В последний раз он так про себя подумал, когда выяснилось, кто такие на самом деле Эвилия и Лофоса. Да уж, когда он ошибался, он тоже не останавливался на полпути.