Рота потеряла девятнадцать убитыми и примерно половину состава раненными, причем пятеро настолько тяжело, что они не могли сражаться.

— Примерно каждый четвертый у нас выбыл. — Олимпиада невольно набежавшую на ресницу слезу. — Жаль ребят.

— Хороший был бой, вероятно Янешь захочет просмотреть запись.

— О нем говоришь, ну конечно, он боевой, как и все мальчишки.

— Мужчины должны нести основное бремя войны.

— Не все порой и рохли встречаются! Вот, например, у нас в классе был один, так его даже девчонки тырили.

— А вас не били, вы какие-то слишком умные и «дохловатые»?

— Нет, у нас ценили живость ума, не все решали кулаки.

— Ну конечно, сейчас не средние века, да и игры вы надеюсь, играть умеете.

— В стратегии с удовольствием, любого рода, исторические, экономические, космические, вселенские, созидательные, антиматематические.

— Я тоже их люблю, хотя реальная война реалистичнее и веселее, а ты Вася, почему грустный?

— У меня ребро сломано.

— Надо лечь и успокоиться, я тебе вколю укол, и все зарастет. Ведь это очень сложно вести войну и не разу не пораниться. Ведь если стратегию проигрываешь, то боли не испытываешь!

— Это, смотря какую, есть такие военные квесты, что очень больно бьет током или нейтронами неумехе! Мы с братом именно такие и предпочитаем играть. — Ответил Антон.

— Ну, тогда я пас. Хотя посмотрите, самолетик летит. — Олимпиада указала в сторону где раздавался гул.

Действительно винтокрылый аэроплан мчался со стороны конфедератов. Он был выкрашен в голубой цвет, легко прыгая по воздушным волнам. На нем была изображена смешная эмблема человечка из детского мультика и состоящего из пузырей знаменитого Зинин Кроха, в одной руке он держал шприц, а в другой зажигалку.

— Собьем его или пожалеем? — Спросил Антон.

— А может это наш разведчик, или Янешь возвращается, на него это очень похоже.

— Да нашему малышу вполне по силам угнать такой примитивный самолет, а мальчик очень любит боевые эффекты.

— Тогда подпустим его поближе, но будем начеку.