— Это значит, что после регистрации вы вступите в полное владение телефоном, — объяснили ему. — А что для этого нужно?

— Ничего особенного. Просто сказать, что, мол, я, Меньшов Дмитрий Владимирович, согласен вступить в полное владение найденным мной средством связи вплоть до смерти. — Как это — смерти? — поперхнулся коньяком Дима.

— Очень просто. Вы же не будете отрицать того, что в случае вашей смерти телефон перейдет к кому-то другому? — Пожалуй, — невольно согласился Дима, подумав.

— Ну, вот и славно. Так будете регистрироваться или нет? — А если я…э-э… не захочу регистрироваться? — Тогда вам придется телефон потерять. — Не понял?

— Специально потерять. Или выбросить, если хотите. Кому-то он должен принадлежать. Не будете вы — дайте воспользоваться другому.

— Так. — Дима начал входить во вкус переговоров и подумал, что интересно было бы узнать, как выглядит его собеседница. — Понял. А если я не зарегистрируюсь, а мобильник тем не менее оставлю у себя?

— А зачем вам в доме бесполезная вещь, которой вы не можете пользоваться? — вкрадчиво осведомился голос. — Не по-хозяйски получается. Так что мы вам, Дмитрий Владимирович, делать бы этого не советовали. То есть очень бы не советовали. Вы меня понимаете?

— Понимаю, понимаю, — усмехнулся Дима и допил коньяк. — А как насчет подумать?

— Это всегда пожалуйста! — снова весело и уже совершенно не казенно согласилась трубка. — Сколько вам нужно времени на размышление?

— Э-э, скажите, а что вы делаете сегодня вечером? — кинулся в лихую кавалерийскую атаку Дима. — Или у вас смена до утра? Встретились бы, обсудили наши дела. Регистрацию, то-се… Я знаю одно замечательное местечко на Пресне…

В трубке засмеялись. Вначале тихонько, потом все громче, громче, и в результате через несколько секунд Диме пришлось отвести мобильник на приличное расстояние — в нем бушевал шторм из хохота, в который, словно молнии в океан, вонзались длинные, взахлеб, женские взвизги.

Эк ее, однако, разобрало, подумал Дима, с недоумением глядя на чуть ли не трясущийся сотовый в своей руке, и что я такого смешного сказал, непонятно… Наконец шторм улегся.

— Ладно, весельчак, — сказала трубка. — Спасибо, порадовал. К сожалению, не могу принять твое предложение. Рада бы, ты даже не поверишь, насколько бы рада, но не могу. Увы. Так что, сколько времени тебе надо на размышление? — До завтра хотя бы. Часов до двенадцати.

— До завтра… Ладно, думай до завтра. В двенадцать я позвоню. Пока. — Э, погоди! — опомнился Дима. — Да? — А чего мне это будет стоить? — Регистрация или пользование телефоном? — И то и другое.