Не ответив, Чарусть прихватила горлышко бутылки большим и указательным пальцами – длинными и сильными. Принюхиваться не стала, глотнула, поморщилась:

– Моя чарусочка – нектар, а твоя – быр-р-р.

– Проверим. – Настойка напомнила Павлу медовуху, но была гуще и заметно крепче.

– Хороший нектар, – согласился он. – Но ты не ответила. Что значит. – скармливать? Кто такой Убей? И про племя я ничего не понял.

– Много спрашиваешь, Вел-Повелел. – Девица подалась вперед и, вытянув губы, подула на его правое запястье. – Но я, конечно же, обо всем поведаю…

– Вот-вот. Для начала поведай о своем племени.

– Хорошо. Только посули…

– Считай, что посулил.

– Дождь скоро закончится, и я постараюсь покороче. Нас всегда было очень мало. Бобров-грызунов больше. Мы ладили и жили, не мешая друг другу. Еды хватало, ведь бобры питаются деревьями, а мы – рыбой, грибами, ягодами. Мы помогали им строить плотины, они же позволяли зимовать в своих хатках…

– Подожди, спасительница. С бобрами все понятно…

– Ты правильно сравнил меня с русалкой, они наши дальние родственницы, так же как и кикиморы и болотницы. Мы же – чарусницы. О хвостатых русалках всем известно; о злых, уродливых кикиморах, населяющих вонючие болота, говорят меньше, о нас же почти не вспоминают…

– Я – так вообще не в курсе, – вставил Павел.

– Это потому, что мы людям меньше любой другой нечисти вреда приносим и не со зла. Встречаются на границах болота места, называемые чарусы. Больше всего чаруса похожа на зеленую полянку с цветочками, на которую охотника или грибника так и тянет прилечь и отдохнуть. Но это всего лишь тонкий ковер болотных трав, настолько тонкий, что если человек или даже небольшой зверь на него ступит, то мгновенно провалится в бездонную трясину, где его подхватят в объятия разбуженные чарусницы и спросонья не отпустят.

– Другими словами, – уточнил Павел, – погубят человека якобы безобидные чарусницы.

– Причиной гибели станет неосторожность, глупость, ленивость… А на границе леса и болота такое непозволительно.

– Непозволительно ловушки на людей расставлять.

– Ловушки? Но ты же не прыгаешь с глубокую яму, боишься разбиться. В огонь не идешь, в болото не суешься, так и на созданную самой природой чарусу не наступай. Вот петли и капканы железные, о которых ты не знаешь, – ловушки. Ведь так, Вел-Повелел?

– Особо не поспоришь. – Павел машинально потер запястье и не почувствовал боли. Получается, исцелила настоечка. Собрался все же привести аргументы в защиту ничего не ведающих грибников-охотников, но…

– Чем рыболовы отличаются от охотников? – опередила его девица. – Рыболовы подбрасывают рыбе приманку, а уж клюнет она или не клюнет – ее дело. К тому же рыбка может и с крючка сорваться. Охотник с ружьем просто убивает зверя или птицу. Но браконьер, поставивший капкан или петлю, еще и заставляет жертву долго и мучительно страдать. Согласен?