Спасен? Живу?.. Но разве это спасение? Разве оно лучше смерти?.. В блоке жизнеобеспечения есть годовой запас пищи, но воздуха в скафандре на сто шестьдесят часов, а воды и того меньше. Есть мощная рация, но что я могу один на чужой далекой планете? Чтобы послать сигнал о помощи, потребуется огромное количество энергии, которой у меня нет, да и помощи мне не дождаться… Один! Разве это не короткая отсрочка неминуемой смерти? Разве стоило из-за этого бросать раненного Тернера?..

От усилий вывести плайер из самопроизвольной спирали пот струился у меня по лицу, заливал глаза. Наконец, ценой половинного запаса горючего, мне удалось замедлить бег звезд за стеклом кабины. Маневрируя короткими ударами боковых двигателей, я выровнял горизонтальную ось полета, и увидел, что нахожусь в какой-нибудь сотне тысяч километров от заветной планеты. Она приближалась стремительно и неуклонно. Черно-бурый шар ее в ореоле багрового сияния, вероятно, был больше нашей Земли по размерам. Красный оттенок верхнего облачного слоя совсем не походил на сияющую зеленоватую синеву нашей земной атмосферы, сглаженную белыми разводами облаков. Здесь плотная пелена ядовито-желтых облаков застилала поверхность планеты на экваторе, и от этого ее коричневый контур казался размытым изнутри. Рыжие проплешины облачного слоя лежали у полюсов, образуя там замысловатый рисунок, походивший на пятна ржавчины.

Я следил за приближающейся планетой с какой-то странной отрешенностью и неизъяснимой печалью. На приборном щитке замигали желтые огоньки расположенные вряд. Я взглянул на светящиеся шкалы и понял, что топлива едва хватит на посадочный маневр. Но плайер уже попал в область притяжения планеты, и теперь не мог уйти с ее орбиты. Если мне не удастся посадить аппарат, тогда он станет вечным спутником планеты… и я вместе с ним. Вцепившись в штурвал управления, я стал заводить плайер на посадочную спираль. По стеклу кабины побежали отблески багрового сияния. Я поднял светофильтр на шлеме скафандра, задирая голову, и стараясь увидеть линии созвездий над собой. Но там, где раньше были звезды, теперь стелилась жемчужно-розовая дымка. Мимо меня понеслись взлохмаченные оранжевые облака, сквозь которые я пытался разглядеть поверхность планеты. Тяжелые пласты облачности висели один над другим, не давая увидеть ничего, что было внизу. По корпусу аппарата поползли змеистые разводы голубого огня. Я бросил быстрый взгляд на шкалу наружного термометра. Обшивка плайера быстро нагревалась в более плотной, чем у Земли, атмосфере. Через минуту она уже начала светится. Аппарат пронизала вибрация. Я включил охладители, и в это время стена рыжих облаков неожиданно раскрылась снизу, прямо подо мной. Вверх стремительно полетели клочья красного тумана, и снопы красного света, громадным веером раскрывшиеся над изогнутым горизонтом, ослепили меня. В следующее мгновение пронзительный свист ударил по наушникам, оглушая меня. Ошеломленный, я взглянул на приборную доску, но успел только заметить цифру «250» на шкале высотомера. Что-то толкнуло мое кресло снизу и швырнуло меня навстречу ослепительной реке красного света. Инстинктивно я вжал голову в плечи, но удар страшной силы обрушился на меня откуда-то сверху, ослепив и оглушив в туже секунду.