— Ты его не перевел?! — завопил Тахо.

— Я его перевел, но не запустил! — Шелкопряд подбежал к ящику и откинул крышку.

— Вы что делаете! Там же поле! Затянет! — замахал руками Смиглы.

— Да и хрен с ним, он мне нос сломал, — тихо буркнул Казимеж с окровавленным лицом.

Автомат сорвало с плеча Шелкопряда и затянуло в аномалию, откуда тут же раздался сильный гул и забили голубоватые молнии.

— Мать твою! — рявкнул Шон и, включив таймер, захлопнул крышку ящика. — Тяни, Ярослав!

— Уйдите из поля, чертов идиот! — заорал Смиглы.

— Не ори на меня, сука! — Шелкопряд бросился бежать. — Ярослав, ну какого хрена! Таймер тикает!

— Тяжело!

— Сейчас! — Шон подбежал к нему и схватился за веревку. — Давай, и-и-и р-р-раз!

Ящик немного придвинулся к аномалии.

— Давай еще! И-и-и два-а-а!!!

Элдридж все еще стоял у толстого стекла и наблюдал за аномалией, в которой недавно исчез Юзеф Складковский. Отчего-то было не по себе. Малколм презирал Юзефа и раньше, а когда узнал о его предательстве, еще и возненавидел. Но этого человека он обрек на то, что даже представить страшно. Пожалуй, даже невозможно. Аномалия разобрала Складковского на атомы, а потом собрала вновь… Но каким он стал?

Все же виселица куда гуманней.

В помещение вернулся Эван Дэвис:

— Сэр, вот ваш кофе. — Он протянул чашку.

— Благодарю.

Элдридж вздохнул. Кофе не хотелось. Хотелось чего покрепче. Хотелось в кои-то веки просто нажраться в хлам…

Может, это годы берут свое и он стал сентиментален? Раньше обрекал людей на смерть десятками, а то и сотнями. И никогда его совесть не мучила.