– Ну тогда ряженку, – так же спокойно ответил древнейший адмирал, по-хозяйски кладя руки на стол.

Догадавшись, что следующим пожеланием станет такой дефицитный продукт, как простокваша, инквизитор отдал приказ офисному джинну слетать за кефиром.

– Сейчас будет кефир, – довольно пообещал Воронов. – Чем обязан визиту столь уважаемого человека?

Еще бы Воронов не суетился перед графом! Национальный герой собственной персоной в его кабинете! Хоть сейчас делай фотографии и потом выкладывай в социальных сетях, чтобы все коллеги от зависти лопнули! Адмирал Мархуз пользовался огромным уважением по всей Империи Хинлау и был немного старше самого грандмага Тергона, первого принца Империи. О нем знал каждый ребенок, его именем были названы один проспект, три улицы и концертный зал. Его именем назвали даже целую колонию… Если бы нити какого-нибудь расследования привели к адмиралу как к подозреваемому, то даже архимаг Воронов отказался бы полностью сканировать его память, хотя бы потому, что побоялся бы сойти с ума от такого объема информации и пережитых эмоций. Он бы оставил эту работенку начальству… такому же известному и именитому.

– Помните некоего Зора Летова? – спокойно спросил Олерский, но инквизитору показалось, что на него зарычали. – Того самого, который в одиночку нашел одну из баз секты и даже уничтожил ее.

– Да, – выдохнул маг.

– Того самого лейтенанта, который выполнил вашу работу, который спас свою беременную жену и совершенно спокойно сдался бойцам «Трайхана», – продолжил давить граф, буравя при этом Воронова своими стальными серыми глазами. – Его жена сейчас сидит у вас в коридоре. Эта храбрая женщина почти полтора года обивает пороги различных инстанций, добиваясь реабилитации своего мужа.

По спине Воронова пробежал холодок. Не то чтобы он кого-то боялся или мог быть уличен в чем-то противозаконном, но совесть инквизитора не была кристально чиста. Последние полтора года он постоянно помнил об этом, и совесть, ничуть не стесняясь, грызла его чувства. Он глянул магическим зрением сквозь стену и увидел сидящую на стуле госпожу Летову. Она кормила ребенка грудью и тихо напевала ему олерскую колыбельную, ставшую популярной по всей Империи: «Ты расти, мой сынок, // будь и силен, и высок. // Будь здоров, как твой отец, // будь такой же молодец. // Храбрым будь, как папа твой, // не давай врагам покой. // Умным будь и будь здоров, // ты расти, мой паренек…» Песня пелась абсолютно произвольно, в ней не было канонического текста. Главный упор делался на то, чтобы мать несколько раз в день напевала, что ребенка ждет успех, если он будет трудолюбив и напорист, честен и смел…