— Как хорошо, что мне не придется тратить на тебя последний заряд, — произнес Фелан и, подойдя к Владу, снял с него пояс. Перекинув его через плечо, Фелан повернулся, но, к своему изумлению, услышал тихий голос Влада.
— Ты воин, — шептал он. — Прошу, убей меня.
— Ну и живучий же ты, — произнес Фелан и прибавил: — Да, я именно воин, а не убийца. И когда ты поймешь эту разницу, вот тогда и выиграешь битву за родовое имя.
XLIV
XLIV
Шина встретили во дворце очень почтительно. И причиной тому был не его новый шелковый костюм, безукоризненно сшитый императорским портным. Шин понимал, что отношение к нему диктуется не приказом великого Такаси Куриты, а его очевидной симпатией. Однако, несмотря на внешние проявления дружелюбия, Шин все-таки иногда чувствовал некоторую неуверенность и дискомфорт. Что ни говори, а для простого якудзы приглашение к Координатору было событием чрезвычайного значения. Шин неторопливо шел длинными коридорами дворца. После многодневного полета на Люсьен, постоянных прыжков по системам ему было приятно ощутить спокойствие и неторопливую жизнь столицы. Да и костюм был в самом деле неплох — зеленое кимоно, широкий черный пояс и мягкие туфли. После пропитанного потом и пылью мундира он казался майору мягкой пушинкой. Шин искоса поглядывал на вышитые на груди кимоно гербы, ярко-красные на фоне черных кругов, и довольно улыбался.
Еще до аудиенции Шин часами любовался поясом, широким оби. Частью одежды его назвать просто язык не поворачивался, это было настоящее произведение искусства. Вышитый тончайшими золотыми нитями узор, замысловатый, завораживающий, по красоте мог вполне конкурировать с татуировкой на теле самого Шина. Издали узор казался всего лишь причудливым набором линий, и, только приглядевшись, можно было заметить, что это рисунки, фрагменты битв и описание дел Шина, его службы трону.
Войдя в комнату для чайных церемоний, Шин сел на предложенное ему место — слева от камина. Небольшой коврик — татами, на который опустился Шин, был нежно-розового цвета. Искушенный в дворцовых тонкостях майор понимал, что и цвет его кимоно, и цвет коврика, а уж тем более его положение — все это имеет свой смысл. В центральной части комнаты стоял низенький столик, и Шин заметил, что его татами находится совсем недалеко от него, во всяком случае ближе, чем предполагает его общественное положение. Шин всегда был реалистом и, как говорится, знал свое место. Он прекрасно понимал, что, несмотря на все его заслуги перед правителями Синдиката Драконов, особо претендовать на что-нибудь существенное он не мог. Еще во время битвы за Люсьен Такаси Курита недвусмысленно заявил, что ему, как обычному якудзе, при дворе рассчитывать не на что. Только благодаря Теодору Курите, который в трудные времена обороны Люсьена скрепя сердце зачислил на службу некоторых бандитов, Шин смог получить хоть какое-то признание и почести.