Он попытался глубоко вдохнуть, но в воздухе было столько пыли, что он лишь закашлялся. Перевернувшись, Ноубл натянул майку на нос и рот, фильтруя воздух. Пыль все равно проникала внутрь, но уже можно было дышать не кашляя.
— Ричард? Кэти?
— Я здесь, Ноубл. В синяках и шишках, но живой. Кэти?
— Здесь. Ой, проклятье! Лодыжка…
Ноубл повернулся в направлении их голосов. Он увидел силуэт Ричарда и понял, что взрывом сорвало крышку с колодца позади него, и сверху льется свет.
Пробравшись вперед, он отыскал Кэти и поднял ее на руки.
— Поднимайся к люку, Ричард. Я подам тебе Кэти.
Доктор полез наверх, и вскоре они оказались на поверхности, где их окутал прохладный вечерний воздух. Чуть ниже по холму какой-то парящий автомобиль помигивал фарами, и Ноубл мигнул в ту сторону своим лазерным наводчиком. Автомобиль поднялся в воздух и устремился к ним.
Внизу, у основания холма, Ноубл увидел дымящуюся дыру — все, что осталось от арсенала. Вокруг дыры целые кварталы домов выглядели развалинами. Разорванные газовые трубы испускали желтые языки пламени. В четырех местах здания охватило огнем. Тьму ночи пронзали вопли сирен и проблесковые огоньки.
Ноубл снял бейсбольную кепку и достал из кармана карту с изображением Танцующего Джокера. Заткнув карту за ремешок кепки, он бросил ее в канализационный колодец.
Ричард улыбнулся, когда Энн Томпсон остановила автомобиль.
— Ты думаешь, им так уж необходимо знать, кто сделал это?
— Наверное, нет, но если мы не возьмем сегодняшний взрыв на себя, то это за нас сделают другие. — Ноубл уселся рядом с Кэти и захлопнул дверцу за собой. — Я хочу, чтобы Ксю Нинг понял — проблема только в нем самом.
XXXVII
XXXVII
Солдат сильнее всех людей молится
о мире, ибо ему нести шрамы войны
и выносить страдания от ран.