Перси бессильно уронил руку.
— Вы не должны так говорить, — сказал он. — Вы не моя служанка. Вы... — Он нахмурился, подыскивая слова. — Вы человек, который стал мне очень дорог. Вы, если хотите, мой друг.
— Ваша светлость оказывает мне слишком много чести.
— Вовсе нет.
Кэсси подняла к нему свое лицо:
— Я испытываю огромную благодарность к вам. Но мне больно находиться здесь, в такой роскоши, когда мои мать и брат страдают.
Граф поднял руку в повелительном жесте.
— Я подумаю об этом, — сказал он. — Обещаю.
Он повернулся, сделал несколько шагов в сторону, но вдруг остановился. Перси оглядел ее стройную фигурку, которую одновременно и подчеркивали, и интригующе скрывали ниспадающие складки одеяния. На мгновение Кэсси почувствовала дрожь страха, боясь, что переиграла.
Граф глубоко вздохнул, собираясь с мыслями:
— Сейчас мне нужно покинуть вас, Жасмин. Но пожалуйста, оставайтесь здесь столько, сколько пожелаете. Если вам что-то понадобится, слуги проследят за этим.
Он поклонился и быстрым шагом покинул комнату. Еще мгновение она продолжала стоять, трепеща от того, что все уже закончилось. И хотя в глубине души девушка оставалась холодна, но неприятное чувство охватило ее.
«Мне стыдно, — поняла Кэсси, охваченная страхом и гневом. Она закрыла глаза и потерла их тыльной стороной ладошек. — Я проигрываю», — подумала девушка,' малодушно желая, чтобы операция поскорее закончилась. Ей приходится чересчур долго и тяжело сохранять самообладание. А потерять его сейчас, во время выполнения задания, жизненно важного для полка, ее приемной семьи, оказалось бы гораздо более тяжелым наказанием, нежели кара в случае разоблачения.
Она вошла в спальню и заперла дверь. Полчаса Кэсси лежала на спине в темноте и без сна, уставившись в потолок. И только осознав, что скучает по ужасному розовому плюшевому медвежонку, подарку Кали, Кэсси перевернулась лицом вниз и дала волю слезам.
XXX
XXX