А потом вдруг из окна второго этажа соскакивает длинная гибкая человеческая фигура, приземляется, перекатывается, поднявшись на одно колено, веером выпускает длинную очередь из автомата. Солдаты у костра разбегаются врассыпную, человек, поднявшись с колена подлетает к нам:

- Ломитесь, живо!

- Герман?! Ты что - тоже умер?

- Какое «тоже»?! Я пока помирать не намерен, да и ты на покойника не похож. Ну что вы тут, разэтак вашу, корни, что ли пустили?! - странно, откуда он тут? Да еще в светлых брюках и пиджаке - с автоматом ну никак не вяжется...

Несемся, сломя голову - Герман замыкающий - проскакиваем перекресток, кажется, кто-то пытается стрелять из боковых проулков... Наконец останавливаемся, перводим дух.

- Герман? Ты-то здесь какими судьбами?

- Тебя, засранца, вытаскиваю. Не допер, деятель? Костюм вот изгадил... - он сокрушенно осматривает грязь на пиджаке.

- С нами прогуляться решил?

- Ага, как же... У меня дела поинтереснее есть, - он оглядывает перепачканный костюм и мрачно поправляется:

- Вернее, были. Адью, - он делает безуспешную попытку отряхнуть штанину, потом машет рукой и поворачивается, чтобы уйти.

- Счастливо, - произношу я уже ему в спину.

- Нижайше благодарю за такое счастье, - зло откликается он и пропадает в темноте. Полный бред...

Поворачиваю к себе Ильмиру:

- Ты что-нибудь понимаешь?

- А ты? Кто это был?

- Старый друг... Выходит, он тоже погиб.

- Эльф говорил - мертвый живому не помощник.

- Эльф говорил иначе... Но откуда же ему иначе здесь взяться? Он из орденцев, а у них на такие штучки запрет, если помнишь.

- Запрет запретом, но у этих мест свои законы.

- Это да. Например, никого из чумных кварталов не выпускать. Пошли-ка, а то они там оклемаются, а никого с автоматом поблизости не случится.