Прошли сутки, и аэродром оживился. Один за другим грязно-серые пузатые транспортники распахивали люки и опускали погрузочные аппарели, по которым сплошным потоком грузились контейнеры, техника и люди. Десантники выглядели невыспавшимися и мрачными, и даже сержанты подгоняли солдат только скупыми жестами, обходясь без привычной веселой брани и скабрезных армейских шуток. Причина была известна всем: впереди ждала война, и это пугало. Пусть делано бодрились командиры, пусть уверяли, что «все уже куплено», но многие солдаты, несмотря на старания политтехнологов и режиссеров документальных фильмов нескольких последних десятилетий, еще помнили от дедов и прадедов, прошедших Вторую мировую, что русские не сдаются. Никогда. А на своей земле тем более. Конечно, американцы – самые лучшие солдаты, они всегда и везде побеждают. Кто ж спорит? Победят и на этот раз, но сколько их вернется домой в цинковых гробах, покрытых звездно-полосатым флагом?

Несуразно толстые туши «С-17А» выруливали на дорожку, на миг замирали, доводя турбины до нестерпимого визга, и, пробежавшись по серому бетону, взмывали в покрытое тучами небо, растворяясь в облаках и отмечая свое присутствие лишь зелено-красными всполохами проблесковых маячков. После заправки от кружащих в зоне ожидания танкеров КС-135 транспортники легли на заданный курс, оставив на японской земле только черные следы торможения да смертельно уставших техников. Сто двадцать первое крыло Военно-транспортной авиации США, неся в своих чревах тысячу человек и четыреста тонн груза, в полном составе встало на боевой курс, и некому было сказать им, что этот курс проложен в никуда….

Полковник Дик Ларэнц, командир крыла и флагманского «С-17А», взглянул на часы. Второй пилот, не отрывая взгляда от экранов приборов, сглотнул и с хрипотцой спросил:

– Сэр, сколько еще?

– До встречи с эскортом восемнадцать минут, до границы двадцать семь.

– Полковник, – пилот немного замялся, – вы позволите мне пилотировать?

– Нет, капитан, не сегодня, – полковник покачал головой. – У вас опыта маловато, так что крутить штурвалы будем вместе. – И, подумав, добавил: – Хорошо, что сейчас ночь, не так страшно…

Капитан поперхнулся и бросил на командира недоверчивый взгляд. Тот грустно усмехнулся в ответ:

– Да, пилот, и мне бывало страшно. На «Гэлакси» я сидел на вашем месте, когда мы шли на бреющем над ливийской пустыней. Говорили, что там были огромные барханы, но я их не видел, только серое мельтешение под брюхом. И столб пыли позади. Над морем все-таки будет спокойнее…