– Оставайтесь здесь. Сейчас вернусь, – велел я, уходя направо вдоль границы.

– Ты чего, ёпэрэсэтэ? – неприятно удивился Пеца.

– Да так, есть у меня одна слабость.

Пеца не ответил. Его изумленное лицо было красноречивее любых слов.

Похоже, что этому сталкеру не знакомо слово «слабость».

Подойдя к небольшой выемке в почве, я разглядел в ней копошащиеся комочки. Один кремовый, второй черный, третий белый.

Заметив чужака, комочки уставились на меня своими яркими, красивыми глазками. Улыбнувшись, я присел на корточки.

– Котятки… – тепло произнес я, протягивая руку.

Белый, самый пушистый из них, протянул лапку и принялся быстро постукивать ею по моему указательному пальцу. Такие у него при этом глазки, такая смешная мордочка… Просто прелесть!

– Ну и дурак же ты, – с пренебрежением сказал подошедший Пеца.

– Сам дурак, – буркнул я в ответ.

– Они же мутанты, – привел он веский довод, с которым нельзя не согласиться.

– Я знаю. Потому и убиваю мутантов, – отстраненным голосом произнес я. Сейчас все мое внимание было поглощено игрой с котенком.

– Так докажи! Задуши этих мелких ублюдков.

– Не могу, Пеца, – признался я. – И тебе не дам. Уж прости, но к кошкам у меня слабость.

– Хватит нести чушь, ёпэрэсэтэ! – возмутился Пеца.

Котята забились в ямку и уставились на орущего здоровяка.

– Иди отсюда. Напугал котят, ё-моё.

Сталкер переводил глаза с мутантов на меня.

– Понимаешь, Пеца… – я сделал паузу, собираясь с мыслями. – Есть определенные рамки. Так вот. Котята – в этих рамках, а остальные мутанты – вне. Вот тех, кто вне, я и убиваю. Это как с ссорняками, только наоборот. Они не трогают тех, кто вне рамок их воздействия, а тех, кто попадает в рамки… Ну да ты и сам прекрасно знаешь.