Только закончили крепить новую поклажу, как пришел старлей Борис. Мужик был явно возбужден, по-боевому весел, знакомое чувство. Пожали руки, представил деда.
— Давайте сначала вы коротко, потом я расскажу. И это… Не огорчит? — Офицер достал из нагрудного кармана коробочку цифрового диктофона. — Времени нет записывать, после расшифрую.
Я пожал плечами — по бубну, хоть на камеру пиши.
Коротко не получилось, тут он неопытен. Старшего лейтенанта интересовало абсолютно все: обстановка в Хадыжах и Майкопе, порядки в Краснодаре — местные не хотят попасть в сферу влияния бывшей краевой столицы — и обстановка около нее. Таких дальних рейдов его ребята не совершали.
— Двигатели хоть взяли?
— Вот они, родные. — Я хлопнул рукой по борту «воровайки». — Надеюсь, в Адлере что-нибудь соберем.
А вот так! Легенда есть легенда!
— Хорошо, очень интересно. — Десантник помолчал, прикуривая. — Крутые вы ребята, как я посмотрю… Кто-то еще будет?
Мишка взял сигарету.
— Тогда пара-тройка уточняющих.
Пара уточняющих вылилась в двадцать минут вопросов и ответов. Наконец, получив более или менее цельную картинку, старлей начал рассказывать сам, то и дело поглядывая на наручные часы:
— Турки высаживаются на побережье. Настоящий десант.
Вот это номер! До этого момента я как-то не особенно верил в нашествия турецких бандгрупп.
Гоблин присвистнул.
— Насколько плотный? — уточнил он.
— По нынешним временам — так просто массированный, — усмехнулся Борис. — Даже туапсинские запросили перемирия и поддержки с фланга. На севере они договариваются с морпехами.
— И что вы? — спросил я.
— Как что? — он даже удивился. — Поможем, поддержим, мы же все, считай, русские! А это турка! На Туапсе уже четыре катера высадились, две группы сами бандюки пригасили, одну наши тяжелые хлопнули, еще одна где-то бегает, я даже боялся, что вы с ними столкнуться можете при возвращении. У туапсинских пост там стоит, мы их предупредили, чтобы вас пропустили без проблем.
— А где турка бегает, старлей? — вкрадчиво поинтересовался Сомов.
— Последний раз видели возле водопада Перун, вы не знаете.