— Удостоверение не успела поменять, — отмахнулась она.
— Кстати, — спросил я, отдавая Дюле ее документ, — у твоего майора нет случайно родственницы по имени Вероника?
— Медичка, что ли? — наморщила девушка нос.
— Угу, — кивнул я в подтверждение.
— Сестра мужнина. Стерва еще та, — вздохнула Дюлекан. — Хорошо, что она в Нью-Рино вернулась после войны.
Я стоял на внутреннем крыльце, осторожно держа на руках запеленатую Марину Георгиевну Волынскую, которая лупала фиолетовыми глазенками на незнакомый ей двор.
Дюлекан уже завела «лапландер», махнула мне на прощанье рукой из открытого окна кабины и, блеснув зеркальными очками, выехала за пределы двора.
На улице же, утопив акселератор, она смело погнала джип к грядущим свершениям. Окончательному освобождению своей новой родины — Диких островов Новой Кубы.
А я остался.
Остался, как и мечтал — прожить остаток дней своих среди русских людей с любимой женщиной.
Куда уж любимей — дочь!
Москва, апрель 2012 — июнь 2013