Человек в разгрузке надетой поверх легкого бронежилета и дорогой коричневой куртки кинулся прямо на упыря. В его руке был автомат, но только он не стрелял. Человек держал его за ствол и намеривался превратить в дубину наподобие той, которой орудовал Нестеров. Наивный! Имел бы он силу Анатолия или на худой конец правую руку, которой можно покрепче ухватится. Но нет, силой боец обладал самой обычной, человеческой, а его правая рука безвольно висела на грязной самопальной перевези. Именно поэтому все, что мог сделать смельчак, это просто встать на пути у монстра. Хотя это только так говорится, что встать. На самом деле они врезались друг в друга со страшной силой.

Я видел как здоровенная тварь вскинулась на дыбы, как изогнулась и подмяла под себя скорчившуюся, нелепо трепыхающуюся человеческую фигурку, как лязгнули чудовищные челюсти и как они впились в грязную измазанную в слизь синтетику. Совладать с кевларом у трупоеда просто так не получилось и он рванул своего противника или теперь уже стоило говорить жертву, причем рванул с такой яростью и силой, что человек отлетел на добрый десяток метров. Отлетел и с размаху рухнул в самую гущу огромной разъяренной стаи.

– Нет! – заорал, заревел, застонал я очертя голову ринулся вперед.

Не знаю, что двигало мной в тот момент. То ли желание мстить за погибшего товарища, то ли стремление прийти на помощь упавшему на асфальт Главному, а может просто отчаянный, позыв к смерти. Пусть она придет и все закончится. Только вот ничему из этого не суждено было сбыться. Я вообще успел сделать всего один шаг, как вдруг…

Словно кара за грехи людские, за то что слепы и скудны умом, за то что грешим сами и не прощаем грехи чужие, за то что не сохранили, не уберегли своего бога, на планету обрушился огненный шквал. Мир загрохотал, закачался, и, закрывая голову руками, я кубарем полетел на землю.

Глава 21

Глава 21

Смрадный черный дым медленно поднимался к облакам. Догорали трава и поваленные деревья. Исходил жаром искореженный взрывами асфальт. С подозрительным уханьем осыпались на дно высохшей реки куски битого бетона, когда-то именовавшиеся мостом.

Я поднял голову, словно папиросой затянулся горьким, пропитанным гарью воздухом и пустым, безжизненным взглядом уставился вдаль, туда, где на холме чернели кресты древней церкви. В голове продолжало гудеть. И не поймешь было ли это последствием контузии или подлого удара судьбы, который та нанесла с циничной жестокостью и полным равнодушием к человеческому роду.

– Полковник… – тихий как шелест ветра шепот заставил меня буквально упасть на колени и впиться глазами в лицо лежащего на земле человека.